Говорят: Сталин, Сталин — порядок, строгость. Но чем больше обретаюсь в СССР 1938–1939, тем больше убеждаюсь в гении и железных нервах афериста Павленко, создавшего при грозных товарищах Сталине и Берии липовую военную строительную часть и более десяти лет благоденствовавшего. Вот и я сейчас — зашёл в отдел военных перевозок с важной мордой, представился и билет до Минска потребовал. И прокатило! Даже на удостоверение редакционное не смотрел «железнодорожный капитан», просто не придёт в голову ему, что у кого-то хватит наглости так поступить…
— Всё оформлено в лучшем виде, товарищ военкор!
— Ого! Солидно! Только злоупотреблять не будем, так, чисто символически. Эх, как мы после разгрома япошек с Дмитрий Григорьичем нарезались. До сих пор воротит от спиртного, но по соточке можно, по соточке — святое дело.
— С самим товарищем Павловым выпивали, — непритворно восхитился комендач, — это ж надо!
— С ним. Состоял в группе прикомандированных, репортажи писал, конечно, под разными псевдонимами, чтоб вражеская агентуру запутать. Ну и дела специфические решать приходилось, не без этого. А теперь как в песне: «дан приказ ему на запад»! Европу идём освобождать! Такие дела, капитан.
Вагон-ресторан в поезде работал круглосуточно и шпионам всех мастей и рангов, от абвера до парагвайской разведки, абсолютно ничего не надо изобретать, — сиди скромно в уголочке, употребляй из графинчика для конспирации, поддакивай и слушай, слушай, слушай.
— Михаил Прокофьевич так и сказал, мол или грудь в крестах, или голова в кустах, — рубил воздух зажатой в кулаке вилкой здоровенный красномордый полковник, обращаясь к скромному флотскому лейтенанту, — вертись как хочешь, лейтенант, но чтоб завтра же к утру план приготовил.
— Невозможно, товарищ полковник, решительно невозможно. Все сведения по дислокации двухнедельной давности, ещё довоенные. По прибытии в штаб округа сразу же…
— Забудь, — бесцеремонно перебил старший по званию, — забудь слово невозможно и про штаб округа тоже забудь! Думаешь, там кто остался? Все в войсках! Мозгуй сам! Ты и моряк и поляк, тебе и карты в руки!
— Какой я поляк, — искренне возмутился лейтенант, — семьдесят лет как ссыльно-каторжные в Сибири.
— Но язык то знаешь!
— От бабушки, как родителей колчаковцы расстреляли, она воспитывала.
— Ну да, ну да, — показушно опечалился полковник, — читал твою биографию. Дядя герой Гражданской, командир партизанской армии, родители жизни не пожалели в борьбе за правое дело. Не посрами честь фамилии, пан Вайда. Да шучу, Виктор, шучу. Хотя на вид ты чистый пан, да и шпрехаешь по ихнему складно. А мама какой нации?
— Мама из сибирячек, то есть русская, конечно, с Ангары.
— Вооот! С великих сибирских рек родители — Енисей да Ангара, что тебя какая-то Припять! И найдёшь корабли пилсудчиков и уговоришь, чтоб дурака не валяли, сохранили свои лоханки.
Ни хрена себе, вероятно весьма юноша флотский однофамилец, а может и дальний родственник режиссёру Анджею Вайде. Так-так-так, а ведь будущему светилу польского кинематографа сейчас 13 лет, а отца его, Якуба Вайду, советские части в плен захватят, а после будет пан Якуб расстрелян в 1940. Чёрт, в голове «заискрило». Вот они — издержки всезнайства и абсолютной памяти, когда информация на эмоции накладывается… Нет, бежать и спасать Якуба Вайду бесполезно, остаётся лишь уповать на изменения произошедшие в «генеральной линии» данной реальности.
А лейтёхе, похоже выпала ответственная миссия — вступить в переговоры с командованием Пинской флотилии и упирая на варшавский (а может и краковский, тут не спец) говор и шляхетские корни убедить сдать кораблики в целости-сохранности, не взрывать, не курочить. Наверняка создана спецгруппа при штабе Белорусского Особого Военного Округа и лейтенант Вайда как моряк (а подставного, переодетого в китель флотский чекиста быстро выкупят, особая специфика) по замыслу московских мыслителей куда как быстрее найдёт общий язык с «оппонентами».
Хм, а ведь поляки, что служили в Пинской флотилии хоть и притопили в прежней реальности свои «коробки», но потом, уже в пехоте многие успели и с РККА поцапаться и с вермахтом. А при изменившихся исходных данных, после подвига эсминца «Гром» на Балтике, может и на Припяти передумают без боя гробить мониторы, бронекатера и канонерки бравые морские офицеры Речи Посполитой. Ясен пень, что авиация раскатает кораблики в хлам, но Советскому Союзу нужны неповреждённые суда, заполучив половину Польши товарищ Сталин возмечтает о большем. А там и Висла и Одер…