Пожалуй, погорячился, предложив парагвайским шпионам подслушивать совсекретные разговоры в вагоне-ресторане, ни хрена бы не поняли, кто что изрекает, жутчайшая разноголосица и дым коромыслом. Сидящие через столик авиаторы пьяно но дружно грянули про спокойствие границ и стальные руки-крылья, аж подстаканники запрыгали. Два майора артиллериста и танковый подполковник лишь неодобрительно скривились, но буйство «крылатого» старлея и двух лейтенантов-техников пресечь не решились. Тут, стопудово орден Боевого Красного Знамени на груди старшего лейтенанта и нога в гипсе (у стенки вагонной дрожат-вибрируют два костыля) перекрыли возмущение от борзости младшего по званию. Гипс свежий и гробанулся летун по дури — словил кочку на новой площадке (я не парагвайский шпион, могу все разговоры одновременно фиксировать и шум-гам не помеха). Другое интересно, всех «халкингольцев», за кем числятся пара-тройка сбитых самураев, велено перекинуть на запад, дабы при вероятном, а скорее неизбежном столкновении с польскими асами напрямую, в воздушном бою оценить степень их подготовки, сравнить с японцами, выявить сильные и слабые стороны как машин, так и пилотов.
Разумно, разумно. И здесь уже и ежу и ужу понятно — военно-политическое руководство СССР готовится к будущим битвам и сражениям, заглядывая ой как далеко за пределы пока ещё не добитой панской Польши.
Официантом трудится здоровенной и мрачный усач, сперва никак понять не мог, кого напоминает. Ба! Да вылитый же Руднев, комиссар Семён Руднев из «Думы о Ковпаке». Понятное дело, не нынешний реальный Руднев, а актёр позднесоветского периода. Чутко прислушивается угрюмо-вежливый общепитовец к разговорам застольным, всем видом своим демонстрируя недовольство расхлябанностью и разболтанностью красных командиров.
Я без вещей, всё по карманам пиджака разложено, потому сразу предупредил «Руднева» о намерении «посидеть до Минска», добавив четвертной к просьбе придержать полдюжины пива, не выставить жадным на алкоголь краскомам. Официант понятливо кивнул и держал место при редких моих выходах «проветриться». Когда до Минска оставалось часа полтора-два, «Руднев» начал опускать плотные, в двойной брезент шторы на окна, решительно пресекая возражения поддатых выпивох.
— Товарищи офицеры, светомаскировка, получен приказ из штаба округа.
Против приказа да из такого высокого штаба никто не возразил. Только дым табачный через пять минут превратил вагон-ресторан в настоящий газенваген. Хоть никотин и прочие дымы и смолы вред организму киборга не нанесут, ещё из первой жизни терпеть не могу вонь сигаретную (пардон, папиросную, сигареты здесь и сейчас не в моде) рассчитался, вышел в тамбур. До купе недалеко — вагон соседний с рестораном. И тут явственно так, «в цвете-запахе» вспомнился фильм Станислава Говорухина «Благословите женщину», эпизод как ехала главная героиня с мужем-полковником к месту службы супруга и утром 21 июня накрыли их поезд «Юнкерсы». На секунду даже показалось — сейчас начнётся, захотелось рвануть дверь, сломаю без вопросов и прочь из вагона, в лес, подальше от опасности.
Стоп! Стоп! Тысячу раз стоп! Сейчас не июнь сорок первого, сейчас сентябрь тридцать девятого. И — «уже не совсем тот сентябрь». И в моих силах сделать ещё более «не тот июнь», того самого страшного и кровавого сорок первого…
Глава 15
На Рижском взморье воздух свеж…
Но! Не песню о девушке Симоне, единственной и неповторимой на всём побережье, собираюсь исполнять для благодарной аудитории белоэмигрантов — Юрия Сиверса и Анатолия Пашковца, вовсе нет. Пылкие юноши ведут недавнего знакомца, Павла Корчагина (дёрнул же чёрт так обозваться, правда «под Конкина» не закосил, в своём природном, «от мамы с папой» облике шествую) на суд грозной подпольной организации, спорим, что название угадаете (с трёх раз уж точно) ибо контора поименована предсказуемо громко и грозно — «Белый орёл»…
То, что беглец из СССР взял себе псевдо комсомольца, воспетого Николаем Островским, «русобалтов» несколько корёжило, но говорило в их пользу — читают, даже и советскую закордонную литературу изучают, всерьёз собираются свергать большевизм.
За первую неделю пребывания в славном городе Риге ой как много чего случилось, если считать от знакомства в абсолютно бЕндеровском стиле с конюхом Палычем к коему напросился на постой, спасения Юрки Сиверса от местных костоломов, до встречи с «дамой сердца».
На конюшне «лёжка» обустроена чисто на всякий случай, непросто группе захвата подобраться — окрестных шавок Палыч прикормил изрядно. К тому же, несмотря на октябрьскую прохладу, на сеновале конюшни ассенизаторской конторы удивительно дивно ночевалось. Ну а «выхлоп» от бочек-говновозок с человеческими испражнениями перекрывался кучей экологически чистейшего конского навоза, что у ворот конюшни «росла». Что нам, киборгам-попаданцам вонь, тем более не свиньи, не «человеки» навалили, а кони — благородные животные!