Дуглас нахмурился, взял у второго санитара плетку и подошел к скорчившейся на полу Саре.
Она знала, что будет дальше.
– Отойди от меня, свинья! А-а-а!..
Удар пришелся по спине, когда она пыталась подняться. Она опять упала. Плетка взметнулась над ней, затрещали электрические разряды, она сжалась от боли. Дуглас схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги. Поднес к ее губам стакан с торазином.
– Последний раз прошу, дорогуша, – просюсюкал он.
Сара попыталась из последних сил освободиться, но с Дугласом ей было не сладить. К тому же она не могла допустить, чтобы ее покалечили. Чтобы выбраться из этого ада, ей понадобится много сил. Зажмурившись, она с трудом проглотила обманное зелье.
Снова эти сны наяву. Она тут же почувствовала приближение сонного облака. Теперь они могут делать с ней все, что захотят, например, навсегда заточить в этих стенах, изолировав от мира.
И тогда что-нибудь может случиться с ее сыном.
СНИМОК ИЗ «ПОЛЯРОИДА»
Джон воровато согнулся у автомата, выдающего наличность в глубине банковского зала. Тим, нервничая, стоял на стреме. Джон протолкнул украденную карточку в прорезь машины.
– Скорее! – торопил его Тим.
Но Джон не спешил. Он умел сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Спешка приводила к ошибкам, на исправление которых потом уходило время. Он не хотел ошибаться. Спокойно набрал команду, маленький дисплей показал номер карты. Джон набрал его на терминале кассового аппарата и опустил требование на триста долларов. Машина, словно сомневаясь, замерла. Джон знал, что наверху машины установлена видеокамера, делавшая мгновенный снимок того, кто получает деньги. Но Джон предусмотрительно сбрызнул объектив подсушивающим дезодорантом. Когда он высохнет, порошок покроет поверхность объектива и изображения не получится.
Тим заметил, что на стоянке появилась машина, из нее вышла полная женщина с сумкой.
– Идут!
Джон схватил Тима за полу рубашки.
– Стой! Ни с места!
Тим забеспокоился, увидя, что женщина направляется в их сторону. Секунду спустя автомат зажужжал и выбросил пятнадцати– и двадцатидолларовые банкноты.
– Вот и все, – сказал Джон.
Бросив взгляд через плечо, Тим присвистнул:
– Вот это да! Где ты научился?
Джон протянул руку, протер объектив камеры и начал складывать деньги в сумку.
– У моей матери. Настоящей матери. Пошли, малыш…
Тим взглянул на приближавшуюся женщину. Она смотрела на них, но разделявшее их расстояние, похоже, было слишком большим, чтобы она смогла сообразить, чем они занимаются.
– Пошли!
Они рванули за угол, в переулок, где оставили мотоцикл. Спрятавшись за ним, Джон отсчитал долю Тима. Пять бумажек по двадцать долларов. У Тима отвисла челюсть. Невероятно. Джон каждый день выкидывал какой-нибудь фокус. Но такое…
Когда Джон открыл сумку, чтобы сложить деньги, Тим краем глаза увидел фотографию.
– Кто это?
Джон взглянул на потертый, замусоленный снимок молодой женщины за рулем джипа. Рядом с ней сидела немецкая овчарка. Лицо у женщины было нежное и печальное. Джон часто задумывался над тем, чему она улыбается. На снимке были видны мягкие округлые линии ее живота. Там был…
Он.
Странно и жутковато!
– Это моя мама.
– А она спокойная, да? – хмыкнул Тим.
Джон нахмурился. В нем боролись самые противоречивые чувства – он сам не знал, что происходило с ним, когда он смотрел на фотографию. Разве это объяснишь Тиму? Приятель он хороший, но соображает туговато. Он сказал:
– Вообще-то нет. Она здорово не в себе. Задумала подорвать компьютерный завод и попала в Пескадеро, в клинику.
Все это показалось Тиму детской сказочкой, а там кто его знает…
– Заливаешь?
– Да нет, ей крышка. Поехали.
Джон пытался имитировать цинично-равнодушный тон взрослого мужчины, и, судя по тому, что Тим утратил интерес к истории его матери, ему это удалось. Он хлопнул Тима по плечу, и они вскочили на мотоцикл. Джон включил зажигание, и машина рванула вперед.
Но мысленно Джон видел перед собой лицо матери, ее глаза следили за ним строго, осуждающе. Так было всегда.
«Черт бы ее побрал», – подумал Джон.
«Если тебе на самом деле все равно, почему ты хранишь этот снимок, подаренный ею?», – вопрошал противный внутренний голос.
– «Катись ты к черту!» – отмахнулся от него Джон, разогнал мотоцикл и на полной скорости вылетел на проспект.
ПОИСКИ
На дисплее в полицейской машине был файл отделения малолетних преступников. Субъект: Джон Коннор. Под сведениями о его арестах шла биографическая статистика. Мать: Сара Коннор. Официальные опекуны: Тодд и Дженелл Войт. Их адрес: 19828 Сент-Алмонд, Резеда, Калифорния. Полицейская машина остановилась.
Офицер Остин тщательно изучал местность. Причем не только глазами. Все его тело оценивало обстановку множеством самых разнообразных способов – незаметных для внешнего наблюдателя, но, тем не менее, важных. Данные этих наблюдений будут долго храниться в его памяти для возможного в будущем стратегического использования.
Остин осмотрел подъездную дорожку к обшарпанному дому с тремя спальнями. Отметил все окна и двери, после этого решился войти.
Шагая к дому, он все еще продолжал изучать улицу, запоминая каждую мелочь. Непосредственной опасности не ощущалось. Разве что…
Из заднего двора послышался злобный собачий лай. Остин заключил, что это, судя по всему, порода среднего размера и добавил эту деталь к своим сведениям.
В дверь три раза громко постучали. Тодд Войт слез с дивана, не отрывая затуманенного взгляда от телевизора. Шел третий тайм. Во время второго он, должно быть, вздремнул. И какого черта собака беснуется? Можно подумать, к ним во двор проникла целая банда.
Еще три размеренных удара. Кто-то стоит у двери. Тодд вполголоса чертыхнулся. Почему бы его не могли оставить в покое хотя бы по субботам? Сегодня дергают все, кому не лень. Он сердито протопал по коридору, рывком открыл входную дверь…
Перед ним возникло неулыбчивое, лишенное всякого выражения лицо полицейского. Тодд унял свой гнев и голосом, осипшим от сна, буркнул:
– Слушаю вас.
– Вы официальный опекун Джона Коннора?
Тодд помрачнел и вздохнул.
– Все верно. Что он еще выкинул?
Остин ответил не сразу, сначала беглым взглядом окинул комнату. Увидел сквозь стеклянную дверь собаку – помесь овчарки с кем-то – которая с яростным лаем металась в огороженном заднем дворике.
Из дверей вышла Дженелл с номером «Пипл» в руках. Остановилась за спиной у Тодда.
Полицейский внимательно посмотрел на нее, потом спросил:
– Могу я с ним поговорить?
Тодд пожал плечами.
– Ничего не имею против, но его нет дома. Утром он укатил куда-то на мотоцикле.
– У вас есть его фото?
– Принеси альбом, Дженелл.
Дженелл в раздумье потопталась на месте, потом сказала:
– Сейчас.
Она отошла к камину, а Тодд повернулся к полицейскому:
– Вы хоть скажите мне, в чем дело.
– Я должен задать ему несколько вопросов.
Подошла Дженелл с альбомом фотографий в руках. Вытащила несколько фотографий Джона – обычные школьные снимки, на которых мальчишка недовольно смотрит в объектив. Фотографироваться ему нравилось не больше, чем давиться шпинатом.
Полицейский взял фото, быстро взглянул на него. На долю секунды взгляд его глаз зловеще впился в лицо мальчишки. Тодд и Дженелл этого не заметили.
– Симпатичный парень, – бросил полицейский. – Не возражаете, если я возьму фотографию с собой?
Дженелл рассеянно кивнула, силясь что-то вспомнить, и добавила:
– Сегодня утром один парень тоже расспрашивал о нем.
Тодд раздраженно хмыкнул: он хорошо запомнил этого типа. Еще бы! Тот помешал досмотреть классную подачу Гудена.
– Да, здоровый такой. На мотоцикле. Он из ваших?
Тодд уловил сомнение, промелькнувшее в глазах полицейского. Но Остин тут же изобразил улыбку.