— Да, погибла, и ее больше нет — произнес Алексей ей в ответ — Она погибла далеко за пределами крепости. Ее убили повстанцы люди — он уточнил главной здесь женщине, толи американке, толи немке.
— Юлыя — произнесла женщина и громко заплакала, отвернувшись от них и отворачивая стыдливо свое лицо. И к ней подошли две из стоящих поодоль ошеломленных явлением двх мужчин воспитательниц женщин в белых халатах как врачи. Возможно, они были и врачами по совместительству. В их глазах тоже были слезы, и они прижались к этой главной здесь женщине, жалея ее и сочувствуя ее потери.
— Вы были хорошо знакомы с Юлией — произнес Алексей и в его глазах тоже появились слезы — И здесь вместе работали. Я так и понял тогда.
Женщина, вытерев свои текущие слезы, повернулась к нему и сразу представилась — Мьеня звать Гредруда, а вьас Альексей, тьак?
— Да, Алексей — произнес Алексей ей.
— Ухьодите, прошью вас — произнесла она ему — Вас ужьен навьеро ищьют.
— А, куда дальше идти? — он у нее спросил — Где можно выйти отсюда наружу.
Они и в правду несколько заплутали по этим коридорам и переходам в блоке Х50.
— Жачьем этьо вам? — произнесла она им обоим и глядя на молчащего сейчас и смотрящего на нее майора Виктора Кравцова — Вьам всье равньо не сбьежать отсьюда и лучше сидьет в помьешение базы. Тьам снаружьи мнього машьин. Онь убью вас.
— Мы это знаем — уже произнес ей в ответ неожиданно Кравцов — Нам только выйти отсюда.
Она, молча, посмотрела непонимающе на двоих таких отчаянных или даже сумасшедших безумцев. Но, все равно, произнесла им, вероятно чтобы они как можно быстрее ушли отсюда.
— Впьереди ещье по крьидору двадьять мьетров и напрьяво дведь автомьят и код замьок. Этьо едьинственный вьиход отсьюда. Вам не вьитди отсьюда. Возвращайтесь льютше обрьятно.
— Я помню те двери сюда, только меня вели по другому коридору в другое место — произнес Кравцов — Чертов лабиринт из коридоров и переходов.
— И меня также — произнес Алексей — Вот мы и заблудились. Мы не в тот коридор попали. И проишли мимо медблока Х50. Интересно как тот писклявый клопыш неоднократно попадал в медблок?
Малыши громко пищали и галдели, и их разговор глушился их криком и смехом. Но это не мешало Т-1001 их вычислить в коридорах сектора В-14 и блока Х50. Она отфильтровала все, что могла отфильтровать в верхнем наземном здании, находясь сейчас в медблоке и проверяя каждую больничную палату. Она вдруг их двоих нащупала, и след вел в детский садик в другом крыле Х50. И Верта тут же резко развернувшись, практически на стовосемьдесят градусов на своих высоких каблуках черных туфлей. И виляя своими красивыми изящными женскими в черных чулках из жидкого металла бедрами и мелькая икрами стройных полиморфных ног робота Т-1001 из-под узкой юбки своего костюма с воротником стойкой, быстро вышла в длинный коридор между больничными палатами. И устремилась по нему, даже не закрыв дверь, одной из них, из которой, только что вышла.
Алексей узнал того малыша, который был видимо, самым вертким здесь шобутным и крикливым. И он, даже протянув свою маленькую ребенка рученку, прикоснулся к руке стоящего и разговаривающего с Гертрудой Егорова Алексея.
Он обратил на малыша внимание и взял карапуза на руки. И тот засмеялся от радости, глядя Алексею в синие мальчишеские глаза.
— Вы тут тоже врач, как Юлия? — спросил Алексей у старшей здесь в детском садике женщины.
— Да, врач кьак и они — произнесла жутко ломано по-русски, показывая взглядом на своих стоящих рядом в белых халатах, как и она сама подруг по детскому садику Гертруда. И забрала малыша у него из мальчишеских рук.
— Я присьмартрываю за малышьями. Оньи помьят Юлыю и спрашивьяют о ньей — она произнесла — Оньи любьили Юлыю, как и мы. Ухьотите.
— Ладно, идем, Алексей — произнес Виктор Кравцов — Идем отсюда. Может это опасно и для них. Наше здесь присутствие. Может, она боится не зря. Идем.
И они оба развернувшись, пошли быстро к двери из детского садика. Вослед Алексею закричал маленький лет трех карапуз на руках Гертруды. Он закричал громче всех, не желая расставаться с Алексеем. Похоже, Алексей ему понравился, и он его помнил. А может, чувствовал что-то в Егорове Алексее, что тянуло малыша к нему. Что-то близкое. И может, даже родственное, по природе.
И они покинули детский садик. Быстро уходя от кричащих пленных маленьких ребятишек и женщин присматривающих за ними. Им, вослед выйдя, смотрела сама Гертруда. Смотрела тоскливо и жалостливо, словно уже провожала на тот свет. Она так провожала их, держа кричащего на своих руках, крикливого малыша до поворота коридора. И снова вошла в детский садик, закрыв за собой плотно пластиковую дверь, чтобы не разбежались малыши, и их не пришлось ловить в коридоре. Как этого на ее руках кричащего шобутного и шустрого карапуза, который уже неоднократно убегал из своего плена этих стен, как и они идущие по длинному коридору в надежде предстоящего побега. Этот малыш уже знал многие закоулки в этом коридоре и даже добегал до медблока в другом крыле Х50. Его все время там и ловили. Его туда так и тянуло.
— Идем быстрее, Алексей — проговорил Кравцов — Надо до той двери дойти.
Алексей понял именно сейчас, что так им вот запросто не выбраться отсюда. А любые попытки это смерть. И правильно говорили в Х19 пленные, что выхода отсюда нет, только вперед ногами. Нет ни единой лазейки, чтобы выскочить из крепости. Иначе были бы побеги и многие уже сбежали от машин Скайнет. А его командир это так и не понимал. Он, видимо недооценивал сейчас все до конца и тешил надежду, что им удасться как-то проскочить сквозь роботов охранения, и те бетонные эстакадные стены оборонительной лабораторной крепости.
Сейчас что-то руководило Кравцовым, и он не мог понять что? Может, то, что он просто оказался сейчас без контроля машин и без вооруженных рядом конвоиров роботов и его понесло.
После встречи с этой Гертрудой, Алексей окончательно понял, что им не вырваться из плена. Именно вот так, своим ходом, но его бывшего командира несло как ненормального к тем закодированным дверям на поверхость самой базы из Х50 и сектора В-16, и его открытую территорию, охраняемую повсюду и со стен крепости многочисленной автоматической и мощной вооруженной охраной.
Алексей сказал ему о возвращении, но Кравцов, и слушать его не захотел. Он сказал Егорову Алексею, что только бы выскочить наружу, а там перебежками и к периметру стен и наверх через стены. Главное нырнуть за стены и там можно по всяким канавам, ямам ложбинам и рытвинам перебежками и до своих.
Алексей не стал его отговаривать. Даже убеждать и говорить о суде и расстреле за плен и измену. Сейчас Кравцов был как невменяемый. Он Алексея не слушал.
— «Пусть сам сообразит, что бесполезны любые вот такие попытки и, что ничего не выйдет» — Алексей теперь уже думал и с неохотой шел за ним.
— «Надо что-то другое предпринять для побега» — он думал про себя — «Что-то совсем другое».
— Вот они эти чертовые двери — произнес Виктор Кравцов, подходя первым к металлическим раздвижным на гидравлике и приводах дверям. И стал осматривать их и кодовый замок на стыке двойных из титана толстых дверях.
— Надо что-то с этим сделать и открыть их — произнес он, гдядя на Алексея как ненормальный, так и не понимая, что выхода нет отсюда. И их никто не выпустит. Он начал пальцами нажимать кнопки на замке, словно смог бы подобрать нужный код к кодовому замку и, не зная, что за дверями стояла вооруженная охрана из двоих Т-600, вооруженных ленточными роторными пулеметами Гаглинга.
Алексей стоял рядом с ним и смотрел уже равнодушно на глупые и пустые старания своего бывшего командира, осматривая металлические ворота, стены и потолок из белого пластика.
Алексей подумал, что, наверное, плен оказал на Кравцова такое пагубное психологиченское воздействие. Его беспомощность сейчас давила ему на голову. И его боевой бывший командир, просто быстро сходил здесь с ума. Именно из-за неспособности больше насолить этим машинам, которых он люто ненавидел. И сейчас что-то первый раз кольнуло в его сердце. Алексей поморщился. Боль была ощутимой там, глубоко в его груди. Но он не знал, что это. Он отошел назад от Кравцова, пока тот тыкал пальцами по кнопкам кодового замка. И эта боль делала самого Алексея нервным и раздражительным. Она как-то воздействовала на него. В голове зашумело и загудело, но тут же прошло. Алексей задергался и занервничал.