Что-то о Джоне. Главное теперь — он. И еще: миру осталось не так уж много времени. Правда, это ее собственная тревога, исходившая из глубин подсознания. Ее, а не Кайла.
Сара почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке. Волна холодного страха захлестнула ее.
Что-то должно случиться.
А она, находясь в заточении, не сможет этому помешать.
Отбросив назад спутанные волосы, Сара заставила себя встать. Нужно во что бы то ни стало выбраться отсюда.
Сегодня вечером.
ПРОСМОТР ВИДЕОЗАПИСИ
Сара стояла в маленькой пустой комнате, похожей на раздевалку. Затягиваясь сигаретой «Мальборо» — она выпросила ее у санитара — и скрестив руки на груди, вслушивалась в звуки собственного голоса, безжизненного и далекого. Повернувшись к видеомонитору на каталке, увидела себя: сонные глаза, которые она пытается свести в одну точку — ее тогда напичкали снотворным — язык едва ворочается. Запись была сделана вскоре после того, как Сару упекли в сумасшедший дом. «Как же яростно я тогда сражалась!» — поразилась она.
Сара — та, что на пленке — говорила:
— Это… как… как огромная мигающая лампа… Она светит мне прямо в глаза, но почему-то я все равно вижу, что происходит вокруг… Послушайте, но ведь мне это снится каждую ночь! С какой стати я должна…
Раздался покровительственный голос Силбермана. Самого его видно не было — он не попал в объектив.
— Продолжай, пожалуйста…
Живой Силберман сидел сейчас рядом и наблюдал за Сарой, которая смотрела на свое изображение на экране. У двери застыли наготове два санитара — на случай, если Сара вдруг потеряет самообладание. От нечего делать они тоже пялились в монитор.
Происходящее там их мало интересовало.
Сара — та, что на экране — нехотя рассказывала дальше. Она хмурилась и бросала негодующие взгляды на невидимого Силбермана.
— Дети, похожие на кучку сгоревшей бумаги… черные, неподвижные… А потом удар взрывной волны, и они разлетаются, словно листья, в разные стороны…
Та Сара больше не могла говорить. Она затрясла головой и разрыдалась.
Эта, живая Сара, глядела на ту холодно и бесстрастно, глаза ее покраснели, но остались сухими:
Снова послышался раздражающе спокойный голос Силбермана:
— Людям очень часто снятся легкие катаклизмы и конец света, Сара…
— Но это был не сон! Это было на самом деле. Слышишь, дебил?! Я точно знаю, когда случится катастрофа!
— Я и не сомневался, что считаешь это реальным…
— Двадцать девятого августа 1997 года это станет жуткой реальностью и для тебя! Все вы тут попляшете, понял?
— Успокойся, Сара.
Конечно же, Сара — та, что на экране — не могла успокоиться. Она корчилась в ужасных судорогах и, пылая праведным гневом, вопила, как безумная пророчица:
— Думаете, вы живы и здоровы?! Да вас давно уже нет! Вы все… Все подохли!
Она вскочила. Действия это, правда, не возымело, разве что Сара закричала еще громче:
— Это ты живешь, как во сне, Силберман! Ты, а не я! Я-то знаю, что случится. Обязательно случится!
Живой Силберман взял пульт управления и остановил видеопленку. На экране застыло безумное, перекошенное от ужаса лицо Сары.
Пациентка из восемьдесят второй палаты отвернулась с непроницаемым выражением лица. Сара знала: Силберман ждет, что она скажет. И, собрав остатки разума, с трудом подавляя тошноту, заставила себя улыбнуться этому надменному ублюдку.
— Я была напугана и… у меня в голове помутилось, — наконец выдавила она. — Теперь мне гораздо лучше. Туман рассеивается.
Силберман кивнул. Поигрывая авторучкой и снисходительно улыбаясь, он обдумывал ее слова.
— Да, в последнее время ты пошла на поправку.
Сара с легким удовлетворением отметила, что Силберман рассеянно сунул ручку в карман пиджака.
Теперь ей предстояло, пожалуй, самое трудное. «Надо полюбезничать с Силберманом, — подумала она. — Это поможет добиться цели».
— В чем дело? — удивился Силберман.
Сара замялась и покосилась на зеркало, через которое, как ей казалось, на нее смотрели. Она интуитивно чувствовала, что за зеркалом расположена наблюдательная комната, где начинающие врачи и пара штатных психологов курят и с довольным видом что-то записывают.
Если б она могла схватить стул и, разбив стекло, расквасить их наглые рожи!
Но Сара совладала с собой. Сегодня самый важный день, от которого зависит ее дальнейшая жизнь. Чтобы отсюда выбраться, необходимо действовать. Ползать на брюхе перед этими кретинами. Играть с ними в их дурацкие игры. Они из своего укрытия следят за каждым ее движением, за выражением лица и решают, сумасшедшая она или нет. Если удастся подобрать правильные слова, она вмиг может оказаться на свободе…
Сара повернулась к Силберману и, как ни в чем не бывало, улыбнулась.
— Вы говорили, что если за шесть месяцев я пойду на поправку, меня переведут в отделение с менее строгим режимом и разрешат принимать посетителей. Шесть месяцев прошло, и, мне хотелось бы повидаться с сыном.