"Затаился, сволочь, лег на дно. Как и я".
У стула Термита стоял старый рюкзак, набитый одеждой, некоторыми документами и реагентами для производства матриц. Конспирации ради из кармана на боку выглядывала карта города и дешевый путеводитель.
Вздохнув, Термит щелкнул мышкой, закрывая новостной портал, и открыл поисковик. Некоторое время он размышлял, барабаня пальцами по столу, потом набрал название города и два слова - "южная жопа". Ему выдали массу ссылок на сериал "Южный Парк", рекламные статьи о гостинице "Южная" и энциклопедические материалы о Южной Америке. Перелопатив весь этот шлак, Термит нашел коротенький пост на игровом форуме, из которого следовало, что "южной жопой" жители одного из спальных районов называют швейную фабрику из-за в высшей мере странной фантазии архитектора, проектировавшего здание.
Термит отметил местоположение фабрики на карте, сложил ноутбук в кофр, кинул в рот весь оставшийся картофель и, надев рюкзак, вышел из кафе.
Он влился в толпу людей и прошел со всеми к остановке монопоезда. Даже прочел расписание. Но скоро понял, что поездки в закрытом вагоне его паранойя не выдержит. Лишь на улице он чувствовал себя спокойно, там оставалась хотя бы призрачная возможность маневра.
Он покинул остановку и пошел, мерно печатая шаги, как солдат на марше. Холодный воздух бодрил. Людей встречалось все меньше и меньше, и в одной укромной подворотне Термит достал из рюкзака старое радио, настроил его на волну "Пророка" и воткнул в уши наушники. Нудно затрещали помехи. Спрятав радио в карман, он продолжил свой путь, слушая белый шум.
Термит закурил. Выпуская в кристалльно-холодный воздух терпкий дым, он вдруг подумал, что они с Анной ни разу не затянулись сигареткой после секса. Они всегда проводили ночи слишком бурно, и после всего могли лишь расползтись в стороны, как боксеры на ринге, отправившие друг друга в нокдаун.
"Женщины... всегда всех губят женщины. А у меня ведь даже не было жены или подруги, так, любовница. Мой рок, моя могила".
Его пальцы все еще пахли печеными яблоками и корицей.
"Может быть, она поверит, что арестованный полицейский - Охотник, и не свяжет события в Пейнтболе и нашу дикую ночь".
Он покрутил сигарету, почти физически ощущая, как его кожа впитывает запах дыма.
"Даже если она догадается, она, наверное, не сдаст меня сразу же. А если и сдаст, полиция, скорее всего, придержит информацию, чтобы взять меня тихо. Время еще не вышло".
Радио вдруг ожило. Голос Никотина монотонно нашептывал длинные ряды цифр, изредка перемежая их матерными ругательствами.
"Шифр. Тюряга явно многому его научила".
По мере того как Термит продвигался вперед, радиопередача становилась все яснее. Вокруг уплотнялись сумерки, улицы становились все более узкими, а дома - обшарпанными, но помехи в наушниках трещали все реже.
Было уже совсем темно, когда Термит добрался до спального района на окраине. Это была дыра еще похлеще той, где жил он сам. Старые, покосившиеся здания, которые уже давно следовало пустить под снос, сгорбленные фигуры прохожих, ругань, доносящаяся из тускло освещенных квартир.
Увидев компанию молодых парней, куривших возле продуктового магазина, Термит направился к ним. Они смерили его волчьими взглядами.
- Привет. Вы Ника не знаете? Никотина то есть?
- Который убивает лошадь нах?
- Да нет, чувак есть такой... ну да ладно.
- Куда погреб? Ну, знаем, и чо?
- Адрес хаты его нужен.
- На кой хрен?
- Так, побазарить.
- О чем?
- О говне святом. Скажешь адрес - бутылку поставлю.
- "Алмаза", мы дерьмо не пьем.
- Хорошо, будет вам "Алмаз".
- Улица Кропотницкой четыре, пятый этаж, квартиру не помню, но на двери козел нарисован.
- Козел? - озадаченно переспросил Термит.
- Ну, типа лошадь. Но выглядит, как козел.
- Лошадь, которую убивает Никотин.
- Ну он еще когда учился, в столовке школьной хмыря по кликухе Конь завалил. Потому и Никотин.
- Насмерть?
- Не, только до сотрясения мозгов.
- Ясно, спасибо за информацию.
- Спасибо не булькает. Обещал - вали за бутылкой.
Термит протянул парням смятую купюру, но они одновременно покачали головами:
- Не, там теть Валь щас, черта с два продаст несовершеннолетним.
Пришлось заскочить в магазин и самому купить у принципиальной продавщицы бутылку водки. Уточнив у оживившихся несовершеннолетних дорогу, Термит отправился на Кропотницкую улицу.
Дом номер четыре оказался дряхлеющим монстром из серого кирпича. Внутри воняло сигаретным дымом и мочой, зеленоватые стены были исписаны названиями музыкальных групп и ругательствами, где-то высоко грохотали дверьми и хором пели песню про синие ресницы.
Лифтом Термит воспользоваться не осмелился. Несмотря на усталость, он поднялся на пятый этаж пешком. Синяки болели, лямки рюкзака впились в плечи. О том, что несовершеннолетние бандиты могли и пошутить или что Никотина может не быть дома, даже и думать не хотелось.
Наверху курили двое лысеющих мужиков в спортивных костюмах, сбрасывая пепел в консервную банку. На Термита они даже не обратили внимания.
Он прошел по тускло освещенному коридору, внимательно разглядывая двери. Обшарпанные и свежеокрашенные, фанерованные и пластиковые, с разнообразнейшими ручками и замками. На некоторых виднелись какие-то рисунки, малохудожественные каракули, ничуть не походящие на козла или лошадь. Наконец, он наткнулся на более-менее четкое изображение. Кто-то уверенно изобразил животное черной краской из баллончика, треугольная морда с большими глазами сурово смотрела на гостя.
Вместо звонка была дырка в стене, поэтому Термит постучал в дверь кулаком.
Его охватило тянущее дежавю, почему-то показалось, что сейчас, как и прошлой ночью, ему откроет Анна. От этого ощущения закружилась голова.
"Глупости. Она теперь дома, смотрит телевизор и думает о своем любовнике-убийце".
Видение устроившейся в кресле женщины оказалось таким ярким, что Термит помотал головой. Еще сегодня утром он решил, что должен ее убить ради собственной безопасности. Но сразу же понял, что не сможет сделать этого, даже если она вслух пообещает сдать его полиции. Там, на крохотной кухне, пахнущей яблочным пирогом, это понимание успокоило. Термит ощутил себя человечным. По крайней мере он не псих, бездумно жаждущий крови. Но теперь приходилось за эту человечность платить.
Не добившись успеха при ударах кулаком, Термит развернулся и пару раз ритмично ударил в дверь ногой. Толстая подошва ботинка производила такой шум, что и мертвец бы встал. В квартире послышалось шевеление. Термит перестал стучать и ждал, пока дверь не открылась.
На пороге стоял заспанный Ник.
- Привет, - сказал Термит.
- Ты кто? - Никотин протер глаза. - А-а-а!
Схватив Термита за рукав куртки, он втащил его в квартиру и запер дверь.
- Я Охотник.
- Как ты нашел меня?
- Поспрашивал... Мне нужна хата на пару дней.
Никотин пожал плечами:
- Валяй, устраивайся.
Термит спустил с плеч лямки рюкзака и блаженно потянулся. Квартира у Никотина оказалась такой же маленькой, как и у Анны. Единственная комната в форме кривой трапеции была изрядно захламлена. На столе, на полу и двух диванах валялись пустые пивные бутылки, упаковки из-под пиццы, разрозненные перчатки, старые газеты. Термит заметил даже пару тюбиков дешевой помады и собачий поводок-шлейку. В ящике у окна имелся целый арсенал: куски резиновых шлангов, пара дубинок, кастеты, шокер, газовые баллончики.