Но его же раздуло не вдруг, он был таким с самого рождения, у него было время привыкнуть к ноющему зуду в костях. А Беррис? Каково это, когда вдруг, ни с того ни с сего, каждая клеточка, каждый нерв начинают громогласно заявлять о себе, как будто в живую плоть ежесекундно загоняют гвозди? Беррис не возмущался. Только иногда наружу прорывались нотки тщетного бунта. Беррис на глазах прогрессировал, приспосабливался к своему изменившемуся состоянию. Но Чок с его обостренной чувствительностью по-прежнему улавливал боль. Не только боль душевную — физическую тоже. Да, Беррис явно немного успокоился, выкарабкался из бездны черной депрессии, где его обнаружил Аудад, но почивать на ложе из розовых лепестков еще рано.
Девушка же, заключил воображаемую дискуссию Чок, была в сравнительно лучшей форме. Не настолько сложный механизм.
Судя по всему, им было хорошо вместе — Беррису и девушке.
Разумеется, с течением времени это изменится.
— Видите Гавайи? — поинтересовался Чок. — А вот, на самом краю мира, Китай. Великая Стена. Недавно мы ее восстановили, почти по всей длине. Видите полоску — начинается от залива и идет в глубь материка — севернее Пекина и дальше, к горам. Центральный участок, через пустыню Ордос, мы восстанавливать не стали; впрочем, и в лучшие времена там была не стена, а так, глиняный заборчик. А вот она опять поднимается во всей красе, видите, за Синкьянгом? Мы уже развернули вдоль стены сеть ресторанов, очередной открывается на днях с монгольской стороны. «Чертог земных соблазнов Кубла-Хана»[28] — Чок рассмеялся. — Впрочем, ничего особенно царственного вы там не найдете. Все что угодно, кроме царственности.
Беррис и девушка держатся за руки, заметил Чок.
Он сконцентрировался на том, чтобы ощутить их эмоции. Пока ничего полезного. От девушки исходит спокойное, бесформенное, сродни материнскому, удовлетворение; как и следовало ожидать. А что Беррис? Пока практически ничего. Он спокоен; таким спокойным Чоку его еще не доводилось видеть. Очевидно девушка его забавляет. Ему приятно ее внимание. Но сам он не испытывает к ней никаких сильных чувств, вообще мало думает о ней как о личности. Скоро она по уши влюбится в него. Маловероятно, что чувство будет взаимным. Пожалуй, эта разница потенциалов может дать интересный ток. Так сказать, эффект термопары. Посмотрим.
Субатмосферный челнок медленно плыл над Китаем с востока на запад, мимо долины Кансу, вдоль Великого Шелкового пути.
— Насколько я понимаю, — произнес Чок, — завтра вы отправляетесь в круиз. Так мне сказал Ник.
— Именно так, — отозвался Беррис. — Маршрут уже намечен.
— Скорей бы! Я уже боюсь не дождаться! — воскликнула Лона.
Всплеск школьной непосредственности; Беррис недовольно шевельнулся. Чок, приучившийся отличать тончайшие оттенки настроения этой пары, раскинул сеть своих рецепторов, уловил прорвавшийся выплеск раздражения и жадно проглотил. Неожиданная прореха в казалось бы непроницаемом бархатном занавесе. Черный зигзаг на гладком сером перламутре. Началось, подумал Чок. Началось.
— Завидую, — произнес он. — Миллиарды телезрителей желают вам приятной поездки.
XVIII
НА ЯРМАРКУ
Доверьтесь Дункану Чоку: глазом не успеете моргнуть, как он уже доставит вас куда только душа пожелает. Клиника — личный космопорт Чока — перелет через весь земной шар — гостиница — алле-гоп! И не просто гостиница, а самый шикарный отель во всем западном полушарии — факт, восхищавший Лону и неуловимо раздражавший Берриса.
Войдя в вестибюль, он поскользнулся и стал заваливаться на бок.
Теперь, когда он начал бывать на людях, такое случалось с ним сплошь и рядом; должно быть, от нервов. За все время он так толком и не научился пользоваться своими новыми ногами. Его нынешние каленные чашечки представляли из себя сложные шарнирные конструкции, по замыслу явно призванные работать без трения, но имеющие пренеприятную привычку давать сбой в самые непредсказуемые моменты. Как, например, сейчас. Беррису показалось, что левая нога его распалась на части, и он стал заваливаться на мягкий желтый ковер.
На помощь к нему рванулись бдительные роботы-коридорные. Аудад, чьи рефлексы были гораздо хуже, запоздало вцепился Беррису в предплечье. Оперативней всех среагировала Лона. Она подставила плечо и покрепче уперлась ногами в пол, удерживая немалый вес Берриса, который молотил руками по воздуху в попытке сохранить равновесие. Удивительно, дальним уголком сознания отметил Беррис, как она сильна для такого хрупкого сложения! Тут подоспела помощь, и вокруг забурлила суета.