Вначале на меня молча смотрели, однако позитивный настрой возымел правильное действие.
Вся компания заулыбалась, включая отважного ростителя колючек, а спустя мгновение комнату наполнил задорный смех.
— Ну, хоть какая-то разрядка! — я поддержал правильное толкование своего высказывания.
— Кажется, у меня есть нужный вам свиток! — изрёк Артур, воздав вверх указательный палец. — Погодите минуточку, — добавил антиквар и поднявшись со своего места вышел из общей комнаты.
— Как-будто кто-то собирается отсюда уходить, — недоуменно пожала плечами Полина. — П-фф! Уж точно дождёмся.
А буквально через минуту из соседней комнаты послышался звук рухнувшей мебели, типа серванта, и раздалось отчётливое ругательство. Затем всё стихло и в комнату вошли сразу двое.
Это довольный Артур, держащий в руках заветный рулончик древнего пергамента, и Тимоха, который потрясает образцом местной прессы….
«Что-то стряслось!» — именно это проорало мне моё сердце. Ну или душа… Ну… Или то, чем наградила меня Зелёненькая Фурия на качельках…
Глава 1. Аccende intus stupam tuam, iaculis in lacus! Что означает: «полощите личные простыни в своём пруду!»
Видок у бывшего ватажника беспризорников, а ныне бригадира подручных строителей в моих правобережных владениях, совершенно не блещет счастливыми нотками. Напротив — он очень расстроен и близок к панике.
То, что мой мелкий товарищ в курсе событий секретной истории с молодым монархом и княжнами — я нисколько не сомневаюсь, и не удивляюсь этому факту. У него ведь складываются некие дружеские взаимоотношения с Наденькой Бестужевой-Татищевой, а она всё про всех знает.
— Тимка, перестань хватать воздух, словно рыба, выброшенная на берег! Давай, выдохни, соберись и скажи, что случилось, — я проявил внимание к мелкому другу.
— Фу-у-х! — Тимоха последовал моему совету. — Вот, баре, поглядите-ка, что делается на белом свете! — выдал он, не скрывая тревожных ноток в голосе.
Мелкий протянул мне местную газету, а я перенаправил её Годунову.
Просто я всё ещё испытываю затруднения при чтении из-за старого алфавита, изобилующего лишними буквами.
Высочество пробежался взглядом по заголовкам, вчитался в текст и изменился в лице. Иван впал в ступор, уставившись в пространство перед собой и стал белым обелиском. Что-то явно произошло.
Печатный глашатай местных новостей выпал из его рук, но до пола долететь не успел, будучи подхваченным Полиной Николаевной.
Одиозная графиня без особого труда отыскала нужную статью и углубилась в чтение. Однако, её реакция превзошла мои ожидания, явив полную противоположность реакции монаршего сына. Потёмкина обозлилась.
Я же, как и все остальные, предпочёл выдержать короткую паузу, перед прояснением сути прочитанных новостей…
— Кто из вас заговорит первым? — спросил я абсолютно серьёзно. — Поль, давай лучше ты, — мне пришлось сделать срочное уточнение, беря во внимание не совсем адекватное состояние Ивана Годунова. — Итак? — я скрестил руки на груди и, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку стула.
Полина сжала прекрасные губки в тонкую полоску олицетворения гнева, став той самой стервочкой, какую я помню по паровозным приключениям. Взгляд её сделался колким, а Скарлет кивнула своим мыслям. Наверное, амазонка из Захребетья провела некую параллель меж собой и графиней, обнаружив схожесть личностных черт двух характеров, проявляющихся в реакции на что-то, из ряда вон выходящее.
— Я зачитаю короткую выдержку, — решительно заявила графиня Потёмкина.
— Будь столь любезна. Но сдерживай свои негативные эмоции, не трать нервные клетки, ибо они имеют свойство не восстанавливаться, — я постарался ненавязчиво предостеречь ненаглядную от выплеска замысловатых эпитетов и некорректных комментариев.
— «В Имперской резиденции Новгорода совершено неслыханное злодеяние!» — Полина приступила к чтению. — «Великий Государь, Царь и Великий Князь всея Руссии и иных многих государств и земель, восточных и западных, и северных, отчич и дедич, и наследник, и Обладатель, Пётр Иванович Годунов, стал жертвою иродов окаянных, вместе с матушкой нашей, Марией Генриеттой. С тяжёлыми ранениями они отправлены в неизвестном направлении верными подданными…» — графиня оторвалась от газеты. — Надо думать, что их спрятали, как и Ивана?.. — она глянула на меня с выражением глубокой надежды.