Я вытащила плюшевого мишку и протянула Майвенн. Она удивленно приняла подарок, погладила темно-коричневый мех. Я за этого мишку кучу денег отвалила. Продавец сказал: дизайнерская модель, очень нравится состоятельным мамочкам.
— Это… игрушка, — объяснила я, смутившись.
— Он чудесный, — сказала королева Ив, дотрагиваясь до швов на медведе, — Наши произведения не сравнятся с вашими. Спасибо.
— И еще… Если честно, я была уверена, что не смогу подарить ребенку то, чего у него еще нет. Так что я сделала от его имени пожертвование для больных детей. Вернее, когда вы дадите малышу имя, я скажу, что это было от него.
Позабыв о мишке, Майвенн озадаченно уставилась на меня.
— Не понимаю.
Толпа придворных тоже, видимо, ничего не поняла.
— Я… скажем так, дала денег людям, которые помогают больным детям. Они используют эти средства, чтобы позаботиться о них, и это будет…
Елки-палки, как же им объяснить?
— Это будет сделано в честь вашего ребенка.
Лицо Майвенн озарилось неподдельным восторгом. Подарок понравился.
— Это очень благородный шаг, — пояснил Кийо.
Пылающий взгляд моего лиса ясно говорил, что ему уже не терпится поблагодарить меня от всей… души.
Майвенн прижала мишку к пышной груди и задумалась.
— Такой добрый поступок… во имя ребенка…
Лучась счастьем, она снова обратилась ко мне:
— Подобные деяния принесут милость наших богов. Благодарю, Эжени.
Шепоток понимания прошелестел позади. Мы перебросились еще несколькими репликами — и я уступила место очередному благожелателю.
— Ну как, сойдет? — спросила я Шайю, когда мы отошли в сторону.
— Не то слово! — Она даже смутилась. — Я сомневалась насчет вашего подарка, но теперь все понимаю.
Тут Шайа глянула в толпу и тихо сказала:
— Сюда идет Катрис, королева Рябинового Царства.
Я с интересом посмотрела на гостью, потому что уже несколько раз была проездом в Рябиновых землях. По человеческим меркам Катрис выглядела лет на пятьдесят, значит, ей несколько сотен. Седина лишь немного тронула ее черные волосы, а темные глаза сверкали проницательностью. Королева выглядела величаво в наряде красно-белого атласа.
— Ой-ой-ой! Наконец-то! Терновая королева! Дорогое дитя, вы слишком часто избегаете общества.
Она обняла меня и чмокнула в щеку. Чуть более слюняво, чем Майвенн. Слегка оглушенная вниманием, я вернула любезность. Катрис пахла розами.
— Очень… рада встрече.
— Какая красавица! Ты погляди, Марлин. Разве она не прекрасна?
Королева Рябинового Царства вцепилась в руку мужчине примерно вдвое старше, с клочковатыми седыми волосами, еле прикрывающими лысину. Судя по взгляду, он витал в облаках.
— Что? — спросил Марлин.
Катрис повысила голос:
— Красавица. Разве она не красавица?
— Касается, — пробормотал старик, уставившись на что-то слева от меня.
— Герцог Марлин, супруг королевы, — шепнула Шайа.
— Ты только посмотри на себя, только посмотри! — продолжала неугомонная Катрис, — И как такая малышка могла убить Эзона? А? Старик Тириган, король Бурь, гордился бы дочкой.
Я дернулась от удивления. Не хотелось говорить ни об Эзоне, ни об отце. Не обратив внимания на мою реакцию, Катрис радостно замахала проходившему мимо юноше. Парень изящен, хорош собой, волосы цвета воронова крыла собраны в конский хвост. Одет в те же цвета, что и Катрис. Я вспомнила флаг Рябинового Царства: дерево в обрамлении алого и белого. Они оба явно патриоты.
— Дорогой, дорогой! Иди поздоровайся с Терновой королевой!
Юноша с улыбкой приблизился к Катрис и отвесил изысканный поклон.
— Мой сын, Лейт. Лейт — королева Эжени.
Парень поцеловал мне руку, как велел обычай.
— Счастлив видеть вас, ваше величество.
— Взаимно.
Любопытно… Принц джентри. Редкое явление. Ни у кого из монархов — кроме Майвенн — детей нет.
Лейт очень милый — и, похоже, вовсе не собирается тащить меня в постель. Захотелось завязать знакомство. Но как начать разговор? Катрис помогла:
Разве она не прекрасна, Лейт? Мне до сих пор не верится, что эта девочка убила старика Эзона. А ты как думаешь? Я правильно помню, дорогая, ты утопила его?
Я неловко прокашлялась.
— Гм… не совсем так. Я вытянула воду из его тела и взорвала его.
— О! — Катрис всплеснула руками, словно услышала самую чудесную в мире новость, — О! О! Разве это не очаровательно! И как умно!