На всякий случай он срезал себе палку, так как Матула убивал змей палкой.
Расположился он возле плотины. Поймал несколько кузнечиков, накопал червяков, и как только закинул удочку, его перестал пугать змеиный вопрос.
«По голове ее стукну, и дело с концом», — мелькнула у него воинственная мысль.
Течение реки было медленным. Над бесконечными зарослями камыша непрерывно кружили птицы. Серых цапель и колпиц Дюла уже знал, но многих птиц еще нет, и он вспомнил о книжке. Но где же поплавок? Зацепился за что-нибудь?
Он осторожно приподнял удилище.
— Вот так так! — воскликнул он, и Серка, подбежав, облаял «рыбу» с клешнями, оказавшуюся на крючке.
Наш Плотовщик долго собирался с духом, пока наконец решился прикоснуться к раку, а потом, не желая убивать его, забросил подальше в траву.
«Вечером он найдет дорогу обратно», — успокоил он себя и снова закинул удочку.
Рыба все не клевала. По небу плыли барашки; и постепенно птичий гомон вверху смолк. Но беспрерывно щебетала камышовка, и на сверкающей воде ни на минуту не прекращалось кряканье и гоготанье. Если неожиданно наступала тишина, Дюла поднимал голову, зная, что это сигнал опасности и птицы насторожились. И он видел кружащего ястреба, коричневого коршуна или другого хищника, небрежно парящего над водой, точно речь шла о невинной прогулке.
Видел он также, как такое беспечное парение переходит в стремительный полет, потом разрывается водная гладь, поднимается гомон, словно бранят, прогоняют опасного гостя мирные водоплавающие птицы. Прогоняют, но не настигают: ведь хищники мастера летать. Мгновение, и вот он уже взмыл в вышину и спокойно кружит под облаками, точно все это лишь игра.
— Стоп! — закричал Дюла и вцепился в удилище, на сей раз совершенно напрасно: ведь чтобы вытащить из воды карася, сила не нужна.
Хорошая, красивая рыба карась и вкусная, если ее поймали не в тинистой яме, но редко тянет даже килограмм. Тот карась, которого Дюла бросил сейчас в садок, весил не более четверти килограмма.
Наш Плотовщик был вполне доволен и даже счастлив. Волнение, внутреннее напряжение постепенно сменялось спокойствием.
Поплавок плавно полетел в реку — теперь на крючок был насажен хлебный шарик, — и Дюла обрадовался, почувствовав, что движения у него так же точны и уверенны, как у Матулы. Теперь, уже действительно не горячась, он подвел к берегу еще одного карася, поменьше, и ради практики, а не по необходимости вытащил его сачком.
«Такой мелюзги надо уйму наудить, чтобы хватило на обед», — подумал Плотовщик.
Потом он насадил на крючок здоровенного земляного червя. Червь сопротивлялся, извиваясь всем телом, но за это трудно было на него сердиться. Он продолжал, как видно, извиваться и под водой, потому что вскоре поплавок дернулся и не всплыл.
— Подсечь мне сейчас или не подсекать, — прошептал мальчик и посмотрел на Серку, но пес лишь вилял хвостом и не мог дать ему совета.
Тут поплавок задергался, и Дюла не стал мешкать. При подсечке загудела катушка.
— Ну, ты! — уговаривал он рыбу, отчаянно бившуюся под водой. Рыба метнулась влево — мальчик намотал леску, потом вправо — И он слегка отпустил леску. Эта игра, но игра только для Дюлы, доставляла ему огромное наслаждение: он чувствовал, что удилище его слушается и добыча уже у него в руках. Рыба, очевидно, устала.
— Теперь я буду ее вываживать, — объяснил он Серке, вспомнив выражение настоящих рыболовов, — и потом она пойдет в сачок послушно, как овечка.
Но рыба придерживалась иного мнения и долго металась, прежде чем ее удалось вытащить.
У нашего Плотовщика при виде рыбы глаза полезли на лоб. Рот, как у утки, и сама такая длинная!
Щука! Ох! Да какая чудесная щука! Вот посмотрел бы дядя Матула, вот посмотрел бы Кендел, мама и мама Пири, отец и Кряж! Да и весь класс!
— Ну-ка иди, моя овечка, — он вытащил щуку на берег, и Серка, негромко рыча, отскочил подальше от извивающегося водяного тигра.
Но рыба даже в сачке вела себя не как послушная овца, и Дюла тут же вспомнил совет Матулы не горячиться.
Но старик напрасно увещевал бы щуку не горячиться, потому что это у нее в характере.
— Я тебя! — закричал мальчик, но угроза на рыбу не подействовала, и она схватила Дюлу за указательный палец.
— У-у-у! — Плотовщик стал искать нож, чтобы раскрыть им пасть свирепого тигра, но один бог знал, в какой карман был он запрятан, и поэтому мальчик всунул между зубами щуки конец палки, предназначенной для защиты от змей, и тогда она разжала пасть. Дюла замахал кровоточащим пальцем. — Какой я дурак!