— Я долго не мог заснуть, когда вы уже спали. Слушай, Дюла, кто это кричит: «Фью, фью-фью»?
— Сыч. Он прилетает каждый вечер, смотрит на костер и кричит.
— А почему?
— Ну, этого я, Кряж, не знаю. Этого даже и Матула не знает, разве что только другой сыч. Либо удивляется, либо сердится, а может, любит огонь. Возможно, он просто любопытен.
— А потом кто-то причитал, вот так: «Маа… маа… маа…»
— Заяц, которого поймал какой-нибудь зверь. Долго он кричал?
— Нет.
— Тогда, скорее всего, его сцапала лиса или же выдра. Хотя вообще-то выдре редко удается поймать зайца. А если он попадется в когти большому филину либо ему вопьется в горло куница, хорек или горностай, то они дольше терзают беднягу, и он дольше причитает, если, конечно, не сумеет сбросить напавшего хищника.
— Сбросить?
— Видишь ли, зайчишка, обезумев от страха, иногда бросается в густые кусты, и ветки буквально сбривают с него даже хорька, и тот сваливается на землю. А уж филина и подавно! Но только это редко случается.
— Этих хищников нужно истреблять.
— Кряж, не будь кровожадным. У всех у них имеется такое же право на жизнь, как и у тебя.
— Но ты только подумай, как мучается бедный зайчишка!
— А если ты неудачно выстрелишь в него, и только подранишь? Он же будет мучиться с перебитой костью неделю-другую. А когда рака живьем бросают в кипящую воду или когда — я где-то читал об этом — из большой морской рыбы по кускам вырезают мясо, с тем чтобы покупатели несколько дней имели бы свежую рыбу? А когда дрозду выкалывают оба глаза, чтобы он, ослепший, заманивал своим пением в сетку своих собратьев? Или когда попавшей в сети ласточке иной охотник с крепкими зубами попросту перекусывает горло?
— Это неправда, Плотовщик!
— Я прочел об этом в серьезной научной книге, и это правда, Кряж. И что как-то на парижском рынке за год было продано четыре тысячи жаворонков для стола французских гурманов. Разумеется, не живыми. Представляешь?
— Просто не верится! А кто перекусывает горло ласточкам?
— Итальянцы. Музыкальный народ. Веселый итальянский охотник перекусывает горло ласточке, а потом поет «Санта-Лючию» и благодарит мадонну за удачную охоту.
Кряж яростно почесал затылок.
— Словом, не стремись, Кряж, истребить все и вся. Лучше пошли купаться.
Кряж даже подскочил.
— Но ведь еще холодно, Плотовщик!
Вот потому и нужно искупаться. Ну, пошли!
Гость поднялся с постели, но нельзя было сказать, чтобы он следовал за своим другом с большой охотой.
«Ну и дикарем стал этот Ладо!» — подумал Кряж, но ничего не сказал, так как характер у него был покладистым.
— После купания в тебе будет столько силы, что горы свернуть сможешь.
— Ну ладно, Плотовщик, ведь здесь такой обычай— Однако, искупавшись, Кряж вынужден был признать, что такая форма утреннего омовения все-таки умная штука. Гор, правда, Кряж сворачивать не стал, потому что был весьма миролюбив, да и гор в радиусе пяти километров никаких не было, но зато отлично продемонстрировал умение стоять на руках и даже прошел на руках по берегу несколько шагов.
— Где ты так здорово загорел, Кряж?
— Во дворе. Помогал маме развешивать белье и вообще по хозяйству. Разумеется, в трусиках.
— В шортах?
— Называй как хочешь. Во всяком случае, барышня Лапицка сказала нашему дворнику, что она пожалуется на него куда следует, если он будет разрешать мужчинам разгуливать по двору в нижних штанах. После этого мама сразу купила мне настоящие шорты. Те, что я привез. Слушай, Дюла, а никак нельзя покататься сейчас на лодке?
— Грести ты умеешь?
— Разумеется. Когда мы катались на пруду в Городском парке, я всегда греб.
— О, это совсем другое дело, Кряж!
— Почему другое? Лодка остается лодкой. Знай себе работай веслом — и порядок!
— Ну ладно.
— Не бойся, Плотовщик, если я буду грести…
Они отвязали тяжелую лодку. Дюла оттолкнул ее от берега, и Кряж ударил веслом по воде. Кряж был очень сильным парнем и действительно хорошо греб. Лодка заскользила по воде; корма у нее низко осела, а нос задрался кверху, как бы желая сказать: «Ну и ну! Вот это был толчок!»
И лодка медленно начала поворачиваться, словно намереваясь оглянуться назад.
Тогда Кряж опустил весло в воду с другой стороны, и лодка преспокойно повернулась назад, к берегу.
— Что за чертовщина творится с этой лодкой?
— Давай поменяемся местами, Кряж. Тут нужен навык.
А лодка тем временем уже уткнулась носом в берег. Пришлось снова оттолкнуть ее. Теперь весло взял Дюла. Он чувствовал, что вот сейчас, сейчас он точно копирует Матулу. Весло работало почти беззвучно, и лодка, эта нескладная посудина, буквально побежала по воде, как водомерка. Кряж от восхищения облизнулся.