Натянув пропахший дымом и мужским потом капюшон по самые глаза, я побрела вслед за ручейками, потому что даже близко не представляла, где нахожусь и куда мне нужно. Просто шла, заплетаясь ногами, и покорно сворачивая вслед за извилистой улицей.
В какой-то момент дождь превратился в град, и я спряталась под узкий оконный карниз. Пришлось буквально вжаться в стену, балансируя на узком поребрике и стараясь не свалиться в ручей с нечистотами, зато я не рисковала получить по голове кусками льда размером с голубиное яйцо.
Воспользовавшись вынужденной передышкой, залезла себе в декольте и вытащила мешочек, чтобы осмотреть получше добычу. Очередной фонарь, чудом продолжавший светить даже в подобном светопреставлении, бросал неверные отблески на медные, чуть позеленевшие мелкие монетки. Я покопалась среди них пальцем, вытащила одну. Она неприятно пульсировала, так что у меня аж суставы свело. Ее я брезгливо, даже не задумавшись, выбросила в бурно текущую мимо грязь. Остальные такой реакции не вызывали, хотя я тщательно проверила все.
Снова затянув шнурок, спрятала деньги обратно. Потом пересчитаю.
Град поутих, снова превратившись в сравнительно безобидный ливень. На подмерзшем от насыпавшегося льда поребрике становилось небезопасно, поэтому я перебралась через канаву обратно на дорогу и снова побрела по пустой улице. Больше ни одного человека мне навстречу не попалось — ни мертвого, ни живого, будто город опустел. Скорее всего, все просто сидели по домам, пережидая буйство стихий.
Ан нет, не все.
Кроме журчащей воды и моих шагов, больше ничто не нарушало тишину затаившегося города, поэтому громкое пение и стук посуды я услышала издалека. Пахло тоже неплохо, специями и жареным мясом, поэтому я невольно замедлила шаг. В животе согласно заурчало. Кажется, я давно не ела, наверное, потому и общая слабость.
Что бы ни приключилось со мной в том тупике, чувствовала я себя неважно. Ноги отказывались слушаться, пальцы подрагивали. Да что там — я даже пряжку на плаще застегнула с трудом. Поэтому идея подкрепиться, укрывшись от поднадоевшего дождя, показалась заманчивой.
Подойдя к зданию поближе, я сдвинула капюшон на макушку, чтобы не мешал, и, приложив ладони по обеим сторонам от лица, прижалась лбом к давно не мытому стеклу.
Окна веселящегося дома были ярко освещены, но разглядеть ничего не получилось — они были занавешены чем-то кружевным. Просматривались столики и сидящие за ними люди, но ни лиц, ни еды видно не было. Я сглотнула набежавшую слюну, и, как по заказу, рядом со мной распахнулась дверь, обрисовав громадный широкоплечий силуэт на светящемся фоне.
— Какая красотуля! — протянул пьяный бас и неожиданно икнул.
Аппетит мой мигом испарился. От мужчины тянуло алкоголем в такой концентрации, будто он в нем купался, а не пил. Хотя, судя по тому, как у него дрожали руки, которые он ко мне протянул, большая часть выпивки попадала все-таки внутрь, а не на одежду. В лопатовидной бороде застряли куски чего-то неприглядного и вряд ли сегодняшнего, кустистые брови соперничали на лице за лидерство с багровым носом-картошкой.
Учитывая, что при этом он был выше меня ростом на две головы и раза в три шире в обхвате, мысль переждать дождь в этом чудесно пахнущем заведении тут же перестала казаться такой уж завлекательной.
— Иди к нам, согреешься. Дождище-то какой, бр-р-р, — гостеприимно пробормотал он, снова икнув посреди фразы, и попытался схватить меня за плащ. Я отступила на шаг, и загребущие пальцы-сосиски схватили пустоту. Мощные надбровные дуги сошлись на переносице. — Сюда иди, говорю, шалава!
Молниеносный бросок застал меня врасплох. Не думала, что пропойца способен на такие резкие движения. Он цепко ухватил меня за предплечье и потащил за собой, бормоча под нос:
— Вот ребята порадуются: как раз жаловались, что баб нет.
Я уперлась деревянной платформой обуви в торчащие из мостовой камни. Вот уж мне совершенно не нужно туда, где очень хотят баб. Тем более шалав.
Почему-то я уверена, что ко мне это нелестное определение не относится.
Бородач продолжал тянуть, искренне убежденный, что я жажду присоединиться к их обществу. Масса у нас была совершенно не сопоставима, поэтому, когда он, заметив, что жертва застряла, дернул посильнее, я полетела прямо на него, уткнувшись лицом в заляпанный чем-то липким кожаный колет.
— Ну-ну, не торопись так, — почти ласково пробормотал он, аккуратно придержав меня за плечи.