— Что это? — Западный ветер с интересом завис над ним.
Изольда тоже украдкой вытянула шею.
— Карта!
Параллели и меридианы сильно выцвели, надписи угадывались с трудом, но тонкие ниточки рек, треугольники гор проглядывали отчетливо.
— Я видела похожие, когда рылась в библиотеке Стефана.
— Действительно, карта, — изучив ветхую бумагу, согласился Зефир. — Но что в ней особенного?
Со своего места принцесса подметила очертания легендарных чудовищ, нарисованных поверх океанов, а еще в глаза бросились замысловатые буквы. Точно такие были в письме Эйалэ, которое Либ доставил однажды в спальню своего владыки. Ветряной язык — помнится, Изольда так и не смогла его прочесть. Значит, карта принадлежит ветрам.
Северный верховный склонился над пергаментом, осторожно разгладил изорванные углы. Пряди его длинных волос скользнули по столешнице.
— Если приглядеться, здесь надпись.
— Ветряное царство? — Зефир ткнул пальцем в выцветшую вязь, больше похожую на узор.
— Именно.
— Но, Хёльмвинд, это же просто сказка для маленьких ветров!
— А вон те буквы видишь? — Не касаясь хрупкой бумажной поверхности, Северный ветер прошелся ладонью над символами на длинной ленте, как знамя венчающей карту.
Зефир прищурился. Древние руны потускнели и напоминали завитушки, а не ветряной алфавит. Поди разбери.
— Тьер-навь-ёр… — по слогам произнес он.
— Тьер-на-Вьёр? — Изольда возбужденно вскочила с места, подошла ближе. Но надписи на свитке так и остались для нее диковинными загогулинами.
— Ты ведь не думаешь, что перед нами карта легендарной страны, которой, вообще-то, не существует? — развеселился Западный ветер.
Брат его иронии не разделил. Свернув старинную вещицу, он осторожно затолкал ее в потертый тубус.
— Хёльм, прошу, не пугай меня, — перестал улыбаться Зефир. Тревога по капле просачивалась в мягкую серость его удивленно распахнутых глаз. — Скажи, что притащил эту бумажку смеха ради.
Верховный неутешительно завинтил крышку на чехле. Настроен он был более чем серьезно. Но страх принцессы за рассудок ветра отчего-то унялся. Ощущая покалывание в кончиках пальцев, она зачарованно подступила к нему, уставилась снизу вверх.
— А не связана ли твоя находка со сказкой о Розе Ветров?
— Не только с ней, и с тобой тоже. — Хёльмвинд таинственно понизил голос. — Если, конечно, верить, что по венам твоим течет магия, принадлежавшая той самой колдунье.
— …История о Розе Ветров лишь кажется сказкой. За тысячи лет она обросла волшебными деталями, изменилась, но по-прежнему говорит нам о том, о чем мы должны были помнить: когда-то ветра покинули царство своих предков…
Чистый, как горный воздух, голос Хёльмвинда звенел и струился, наполняя уютное лесное жилище неуловимой тревогой, тоской по былым временам.
— Ветряное царство — не миф или иносказание, оно существует… существовало, пока терновая ведьма не лишила Розу Ветров сил…
— Ну, будет, Хёльм. — Западный ветер с укором помахал пустым кубком. — Изольда ничего такого не делала.
Он специально не упоминал при принцессе, что за колдунья по преданию явилась к ветряной владычице, когда рассказывал ей древнюю сказку, чтобы не расстраивать девушку. Но, похоже, его прямолинейному брату были безразличны чувства других.
— Я говорю не об Изольде, а о тьер-на-вьёр. — Северный владыка шелестнул рукавом, отчего изрядно оплывшие свечи робко затрепетали.
Зефир почесал затылок.
— Сдается, я совсем запутался…
— Изольда лишь делит тело и разум с терновой ведьмой.
— Ты уверен? — Западный ветер выразительно оглядел шипы на щеках именинницы.
— Да, — подал внезапно голос Таальвен Валишер. — Принцесса — существо из плоти и крови, невзирая на ее цвет. И оттого, что ей подвластны терновые чары, она не становится мифической колдуньей из прошлого.
Заявление его прозвучало как непреложная истина и сказано было скорее, чтобы убедить саму девушку: никто не займет ее место в собственном теле. Но младший верховный внял ему и размышлял какое-то время.
— Значит, ты утверждаешь, что могущественная чародейка древности погубила Розу Ветров, а затем поселилась в ее голове?
Хёльмвинд бросил в сторону Изольды короткий взгляд.
— Очень на то похоже.
— Но зачем? — Смешливое лицо пепельноволосого юноши сделалось непривычно серьезным.
— Однажды тьер-на-вьёр сказала, что возрождалась в моих родственницах по материнской линии снова и снова, — задумчиво изрекла принцесса. — Видимо, по какой-то причине дух ее был лишен тела.