— Морок? — Принцесса удивленно вскинула бровь.
— Чтобы человек видел то, что нужно.
— Ну, конечно! Обычным людям ты, верно, кажешься страшным чудовищем. До смерти напуганные медвежьим обликом, они бегут куда глаза глядят… Отличное средство от незваных гостей.
— Но с вами этот трюк не прошел, — кудесница хитро подмигнула, — на животных мои чары не действуют, а терновую ведьму обмануть практически невозможно.
— Хоть одно полезное умение у меня есть, — пробормотала Изольда, заглушая громкое урчание собственного желудка. — Простите…
— Ох, как зверски ты, должно быть, голодна, — рассмеялась заклинательница. — Скорее идемте в дом, накормлю вас ужином.
Бдительный волк заступил своей спутнице дорогу и напомнил с подозрением:
— А как же плата за еду и ночлег?
— Какая? — Лива состроила невинные глазки. — Достаточно и того, что терновая ведьма почтит своим присутствием мою скромную обитель! А если к тому же она порадует меня парочкой колдовских историй, я буду абсолютно счастлива.
Изольда просияла. Кудесница, скинувшая медвежью шкуру, сразу ей понравилась.
— Проходи, — распорядилась Лива, направляясь к своему жилищу. — А друга можешь устроить на куче соломы за домом…
От возмущения волк чуть не взвыл.
— С твоего позволения, он пойдет со мной, — успела вставить принцесса прежде, чем ее спутник открыл пасть, — Таальвен Валишер — не обычный волк. Насчет его примерного поведения можешь не волноваться.
— Как скажешь, — безмятежно кивнула хозяйка дома.
Но волк подметил, как лукаво блеснули ее глаза, и про себя подумал:
«Лисица хитра».
Колючая стреха домика ощетинилась недружелюбно. Тут и там под ней висели деревянные колечки, затканные внутри сложными узорами из нитей, легко позвякивали палочки с примотанными к ним перьями и обрезками ткани. Стена у самой крыши была расписана загадочными рунами, разобрать которые Изольда не смогла. Никогда прежде девушка не видела подобных символов.
«Все-таки она ведьма», — решила принцесса, склоняя голову, чтобы вслед за Ливой попасть в дом через низкий вход.
Волк молчал, предельно сосредоточенный, готовый обороняться. Но ничего страшного не случилось. Только огонь в очаге вспыхнул голубыми искрами. Дверь за путниками тихо закрылась.
В доме пахло пирогом, яблочным сидром и свежей соломой. Было в нем всего две комнаты, доверху заваленных книгами, старыми, пожелтевшими от времени свитками, какими-то невероятными металлическими инструментами, похожими на подзорные грубы. Назначение их осталось загадкой для Изольды.
Колдовское добро размещалось на грубых деревянных полках и столах. Древние фолианты стопками громоздились под стенами, грозясь обрушиться на незваных гостей. Концы свернутых в трубки карт торчали из сундуков вместе со ржавыми металлическими шестеренками, ключами и странными побрякушками, напоминающими сломанные часы.
— Что это? — Принцесса с любопытством уставилась на стеклянную колбу, на дне которой плескалась ядовито-аметистовая жидкость.
— Лучше не трогай, — предупредила Лива, подхватив заветную бутылочку. — Астильбовое вино — редкая вещь, достать которую сейчас почти невозможно.
Она приоткрыла узкий шкаф, до отказа забитый колбами и ретортами, и спрятала закупоренное вино в его недра. Но волк успел заметить, что многие пробирки на полках пусты — видимо, волшебные запасы кудесницы давно истощились.
— Располагайтесь, — приветливо предложила хозяйка, зажигая масляные светильники.
В жилище ее было темновато, ведь сквозь окна почти не проникал свет.
Изольда медленно прошлась по комнатам, отмечая про себя, что, несмотря на груды диковинных вещиц и книг, домик Ливы выглядел уютно. Правда, он совсем не походил на хижины крестьян и усадьбы фермеров. Если уж быть точной, девушка вообще никогда не встречала подобных домов. Хотя она уловила некое сходство с кабинетом Стефана в замке Северин. Но едва ли там можно найти кошачий череп, сушеные скелеты морских рыб, охапки почерневших, но все еще сладко пахнущих цветов и драгоценные слитки в стеклянном кувшине.
В спальне под стенкой стояла простая кровать, в несколько слоев застланная лоскутными покрывалами, — похоже, единственная постель в доме. Прямо над ней виднелся чертеж с кругами и полукружьями, испещренный мелкими письменами. Бумага была такой ветхой, что начала крошиться по краям.