Тем временем, Хенригас восстанавливался. Пусть в медицинской магии он смыслил куда меньше слабака Терсона, но способности Жнеца в его собственном привычном теле включали в себя ещё и высокую скорость регенерации. Чего нельзя сказать о телах заимствованных. Они всё же сопротивляются.
Сейчас тёмный с нескрываемым удовольствием наблюдал за схваткой Лиина и приверженцев Капельмейстера. В условиях лесной битвы оружие страдающего гигантоманией разбойника больше мешало ему, чем помогало. Конечно, оно легко прорубало древесные преграды, почти не теряя силы удара, но ведь приверженцы более мобильные.
Сам Хенригас при всём желании не смог бы создать подобных солдат. Творение — это удел мастеров и магистров. Каждый из Жнецов-мастеров имел один, два или даже три вида существ, выполняющих для него роль слуг и солдат. У магистров их было больше. Тот же магистр Капельмейстер создал четыре вида. Одним из видов таких существ всегда был антропоморфный. Их Жнецы называли приверженцами с добавлением своего имени или прозвания.
Он дал своему ученику артефакты-порталы, настроенные на призыв всей армии, которую смог создать Стезо с нынешними силами. Сорок приверженцев. Но каждый из них был равен по силе двум или трём солдатам регулярной армии.
Наконец, Хенригас восстановился. Он с удовольствием подвигал ногами, разминая конечности. Теперь оставалось разобраться с этим гомункулом-выскочкой, сбежавшим от своего создателя.
— Эй, мелкий! Я иду по твою душу! — крикнул Жнец, прыгая с дерева вниз. На месте его рук и ног заклубились чёрные щупальца тьмы.
Костедробители наблюдали за сражением издалека. Ни у кого из них не возникло даже мысли о том, что их предводитель может проиграть. Тем более вместе с тройкой лучших бойцов. Но это…
— Нам нужно помочь им. И быстро, — мрачно заметил разбойник, оставленный предводителем за главного, когда со стороны дерущихся Лиина и неизвестного тёмного мага в сторону не ожидавших такой атаки Костедробителей хлынула целая толпа странных солдат с глефами.
— Вперёд! — крикнул кто-то из молодых разбойников.
И вот, уже две волны двигались друг навстречу другу. Приверженцы Капельмейстера и разбойники из клана Костедробителей приближались с двух сторон к тому месту, где схватились друг с другом трое искателей приключений и трое лучших бойцов Лиина.
Хит едва успел прыгнуть в сторону, когда по ушам резанул резкий и неприятный звук. Мимо просвистело что-то невидимое, но древесный ствол позади того места, где находился вор, разнесло, словно по нему ударил незримый могучий кулак.
Гинси тоже вынуждена была отвлечься, когда на неё напал с глефой бледный тип с водянистыми, словно незрячими глазами. Девушка от неожиданности споткнулась и упала на землю.
— Эти вообще откуда?! — удивился Хит, но рефлексы сработали раньше. Метательный нож вошёл в горло неизвестному солдату. Гинси успела откатиться в сторону, и мёртвое тело упало рядом с ней.
— Спасибо. — Она сдержанно кивнула, поднимаясь на ноги.
— Похоже, соотношение сил поменялось, — заметил вор, оглядываясь по сторонам.
— Это наши ребята! Костедробители! — Гинси сжала рукояти катаров.
— Я так понимаю, тебя теперь занимают другие цели, верно? — с тонкой улыбкой заметил Хит. — И, не похоже, что эти бледные солдафоны союзники мне и моим друзьям.
— Заткнись и дерись, пижон, — прервала его девушка, первой бросаясь на ближайшего приверженца.
— Я сильнее!
— Нет, я сильнее!
— Нет, я!
— Нет, я!
Внезапно между борющимися просвистело остриё глефы, едва не разрубив им руки. Те едва успели отшатнуться друг от друга.
— Кто тебя просил вмешиваться?! — одновременно возмутились Габор и Глусеор. Двойной удар кулаков воительницы и полувеликана заставил бледного солдата отправиться в полёт на верхушку ближайшего дерева.
— А?! — Глусеор только сейчас заметил, что разбойники схватились с неизвестными солдатами не на жизнь, а на смерть. — Ваши дружки, что ли?
— Вообще впервые их вижу. — Габор нахмурилась, поднимая с земли секиру.
Тут на воительницу напал ещё один приверженец, и стало не до разговоров.
— И всё-таки, философские воззрения раннего Фридриха Муленберга, на мой взгляд, отличались некой эклектичностью.
— Верно, Луэазаэр, верно. Я сам удивляюсь, насколько постулаты, изложенные им в его «Философских письмах» отличаются от максимы «разделения властей» в «Теории правления».
— Тем не менее, ты продолжаешь утверждать, что королевскую власть необходимо разделять на две ветви?
— Нет, думаю, что Муленберг был кое в чём не прав. Он не довёл до ума свою раннюю теорию, хотя смысл в ней был. Судебную систему также необходимо отделять в обособленную ветвь. Согласись, если единоличный правитель будет идиотом, каким может стать нынешний принц Арда, Дозваль, известный своими выходками на всю страну, то система, ориентированная на одну личность, даст сбой.
— Есть ещё ордена, Малвер. Те же Защитники у людей выполняют некоторую роль сдерживающего механизма. К слову, система правления у эльфов в некоторой степени соответствует теории разделения властей, предложенной тобой. У нас есть свой совет старейшин, принимающий законы. Есть король, который следит за их исполнением. И есть друиды, которые осуществляют правосудие.
— Всё-таки, ты умный парень, Луэазаэр. С чего подался в слуги к этому магу?
— Какие слуги? Мы просто соратники, оказавшиеся в одной лодке. Даже не друзья. Вообще, не понимаю, с чего твой…
Тут эльфа и нарсилха, сложивших луки и мирно беседующих в тени дерева, прервали самым беспардонным образом. Из-за одного из деревьев на стрелков вылетел бледнокожий солдат с глефой в руках.
— Вот так сюрприз! — Малвер успел отскочить в сторону от удара лезвия, а Луэазаэр сложил ладони и прошептал пару слов. Едва солдат замахнулся во второй раз, уже на эльфа, как на него прыгнула быстрой тенью гибкая кошачья фигура. Пушистик сомкнул челюсти на голове солдата, после чего с довольным видом сел на теле и начал умываться.
— Странный у тебя тигр. — Нарсилх подошёл поближе и попытался погладить Пушистика, но тот угрожающе зарычал.
— Похоже, пока мы беседовали, какие-то враги напали и на наших, и на ваших. — Луэазаэр осмотрел окружающее пространство своим зорким взором.
— Верно. Общий враг — всегда причина для перемирия. — Малвер с философским видом пожал плечами.
Сражение продолжалось. И, хотя численность разбойников и приверженцев была примерно одинакова, стало очевидно, что первые намного слабее вторых. Даже обученные на уровне королевских солдат, Костедробители не могли справиться с сотворёнными Капельмейстером гомункулами. И гибли, гибли, гибли…
Прямо на глазах Луэазаэра, один из разбойников, довольно здоровый на вид, попытался схватить приверженца, но тот одним движением сорвал его руку и сам схватил врага левой дланью за шею, легко подняв над землёй, а потом несколько раз пырнул остриём глефы.
Терсон отступил назад, тяжело дыша. Проклятые приключенцы! Из какого теста они сделаны? С тех пор, как маг дал указания своим соратникам, дела пошли наперекосяк.
Приключенцы ловко уклонялись от ударов Жнеца и атаковали преимущественно на расстоянии, даже не пробуя добраться до жизненно важных органов, словно им вполне хватало того, что они бьют его руки, особенно правую, выросшую от постоянных ударов настолько, что Терсон стал использовать её как щит.
— Отлично, — с довольной улыбкой сказал Тристан, поправляя очки, когда команда вновь собралась в одной точке. — А теперь атакуйте только правую руку. Только её. Все вместе!
Тройка искателей приключений бросилась врассыпную, уклоняясь от чёрных нитей Терсона, а затем…
— Рой иголочных уколов!
Эллис быстро била мечом, нанося уколы один за другим. Каждый раз, как только порез затягивался, рука Терсона становилась немного, но больше.