С*ка... С*ка, ты, Анисия. Или, как там тебя. С*ка. Жуткая, ты, тварь... Лучше бы никогда не появлялась в моей жизни. И, вообще, на этом белом свете... чертовщина, а не женщина, а не мечта...
*** (В и т т о р и я)
Умереть - но учинить. Любой ценой я заступлюсь за них, даруя им второй шанс. Я не жду от него того же. Не жду прощения и второго шанса от Шона. Зато ему... им я его дам. Не просто вновь сбежав от Крега и, закрыв глаза, надеяться, что остальные поступят также. Нет. Жизнь вот такая... вечно в бегах, рождая в попытках спастись, словно в замкнутом круге, еще больше смертей и разгрома, - тоже не жизнь. Я добьюсь для него, для них, смягчения приговора. Честно пусть примут наказание и отбудут его. А дальше - вольному воля. Свобода. Живите, где и как того пожелаете. Правда, вместе с тем, я надеюсь, сможете побороть себя и обуздать эту дикую тягу к разрухе, и за вами по пятам больше не будет волочиться сей зловонный шлейф хаоса, гибели и упадка.
Глава 61. Суд ТХПМ
Приду домой. Закрою дверь. Оставлю обувь у дверей. Залезу в ванну. Кран открою. И просто смою этот день. Владимир Высоцкий.
*** И вот наступил этот жуткий день. Я дожила до него. Дожила... Забраться в горячую, наполненную безжалостным кипятком, ванну и попытаться в очередной раз физической болью заглушить душевную. Открутила пробку - и из горла полилось ко мне в рот горькое, зловонное спиртное. Глоток за глотком, да только легче не становилось, слезы не стихали, и раны не затягивались.
Нужно собраться, собраться с мыслями, силами, склеить остатки былой важности и, местами, даже лукавости. Пора одеваться - и идти на сцену. Спектакль. Меня ждал самый важный, как оказалось, спектакль в моей чертовой жизни, сводя былые беды и нужды к нулю.
Подвести глаза черной тушью, накрасить ярко-алой помадой губы, чуть пудры на щеки; расправить волосы, давая тем свободно виться по плечам. Надеть яркое, цвета крови, платье, умело подчеркивающее мою фигуру, в особенности, грудь. Сегодня я снова львица. Хищница. Сегодня - смерть во плоти, да только... кому достанусь?
Гордый, грозный, презренный взгляд на весь этот бесовский мир - и пуститься по коридору.
Ныне излишне людно. Громкий процесс. Каждый норовил увидеть тех отчаянных глупцов, что мир взорвали своей бесшабашностью... Увидеть и насладиться их казнью: как в древние времена, упиваясь катарсисом, местью за смелость, их (зрителей) собственную зависть; и вкусить блаженство пошлой, развратной, кровавой расправы...
Я ненавидела каждое существо на этом острове, включая себя. Особенно... себя. И будь моя истинная воля - сгорело бы всё здесь дотла, без малейшего исключения...
Алкоголь совсем разгорячил кровь - и я уже не мыслила, где прежнее мое приличье, а где - наглое презрение и грубая дерзость. А вот и золотые врата в ад. Шаги по красной ковровой дорожке, не удостаивая никого взглядом. Склонились все вмиг перед своей Королевой.
НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ВАС!
Резвый разворот - и присела на свой черный трон. Вальяжная поза, раскинувшись на софе. Беглый мой взгляд - волной прокатилось движение. Сначала расселся Совет по своим царским местам, затем - Поверенные; Приближенные у ног, а после - осмелился и прочий люд коснуться своими бесстыжими задами отведенных им мест на лавах. Стража замерла на постах, пристально следя за порядком. Пафос сквозил в каждом миллиметре сего пространства. Пафос, дерзость и притворство. Даже чертовы "братья" мои сегодня больше походили на изнеможенных мудрецов, нежели на алчных, подлых, жизнелюбивых, тварей.
Глубокий вдох для смелости - и в центр вышел Герра. Злобно чиркнула я зубами, но осеклась на своих ожесточенных мыслях, едва не изничтожив того только за то, что он существует. Откинулась на спинку и прикрыла веки. Терпеть.
Слезы застыли где-то внутри вместе с истинными эмоциями. Еще никогда я не помнила себя такой жестокой, черствой и злой. Казалось, любой, кто сейчас просто оступится - тут же рухнет пеплом на мрамор. Глубокий вздох - и вновь замереть в алкогольном дурмане.
- Мы собрались здесь, rispettato Consiglio, Поверенные, Приближенные, гости, для того, чтобы наконец-то поставить финальную punto[14] в столь дерзкой, неприемлемой для цивилизованного общества, истории разгульной жизни четверки ТХПМ. И пусть сегодня присутствуют лишь только трое из них - это не свидетельствует о нашей слабости. Отнюдь нет. Это доказательство нашего могущества и милосердия одновременно. Разорвав между собой цепи, они больше не будут столь сильными и безрассудными, как прежде. Изничтожив практически всех, мы дадим possibilita, шанс четвертому, последнему, - добровольно сдаться, и тогда, возможно, будет милосердна Искья и простит его, смягчив наказание смертной казни на другое, но не менее действенное. Все в руках... перипетий Nature. Прошу ввести подсудимых, дабы им дать последнее слово - и привести должное к исполнению. Дрогнули от команды двери. Зазвенели цепи. Зашумел народ. Гневные крики, ненависть и отвращение так и выплескивалось из этих бездушных сосудов. Тяжелые шаги - и вдруг замерли все. Взволновано я открыла глаза и невольно уставилась на застывшего с поднесенной рукой вверх, Франческо, взывающего к тишине. Еще миг - и мой взор скатился вниз... к стоящей на коленях громогласной (неполной) четверке ТХПМ. Еще движение глаз - и наконец-то взгляд прикипел к дорогому сердцу существу.