Ухмыльнулся я. Смолчал. Ведь сам не знал ответ на этот вопрос. Сам еще не знал, что и как будет. Может, он и прав. Может. Глупо спорить.
Злобно чиркнул зубами и попытался увести тему в другое русло: - Где тот, кто тебя обратил?
Тишина. Сомнения. И вдруг тяжелый, шумный вздох: - Его пепел развеяли над Веной. Короткие рассуждения - и снова выстрел любопытства и осторожности: - Зачем он это сделал с тобой?
Улыбнулся вдруг Фернандо необычно так, искренне: - Не думал, что первый, кто станет меня расспрашивать обо всем этом, будешь ты, Колони. - И? Подошел Авалос к столу и резким ударом загнал кинжал в деревянное полотно. - Я был пешкой. Пешкой в его игре. Когда-то я был ферзем, и даже совсем малость королем, а затем стал глупой пешкой на чертовой шахматной доске... жутких тварей, как ты нас называешь. Я должен был исполнить роль поддержки, быть слугой у нового властителя. Ведь мой император пал. Меня взяли в плен, пытали... и убили. Я выбыл из ряда живых, отыграв свою роль в глупом спектакле. Ты говоришь, что я пойду за властью. Нет. Не пойду, хватит - я уже увидел венец своих стараний. Я знал, что за Витторией и нашим имуществом начнется охота, но и на шаг не мог ближе подойти, не мог, потому что мой новый "хозяин" тут же бы ее превратил в прах. А не сделал бы он - нажали бы на этот рычаг другие. Другие, против кого я должен был играть. - Ты его предал? - Нет. Я никого никогда не предавал, и не мог это сделать и в этот раз. Я выжидал, сомневался, но на предательство так и не пошел. Я объявил себя нейтралитетом. И за это... меня бы непременно казнили, но судьба меня спасла, освободила - охота, афера и месть. Адская месть - и герцог Филипп де Валуа пал, а его прах развеяли над рекой Веной, словно ничего и не было. Ладно. Хватит. Давай завяжем с этим глупым разговором. Он все равно никуда не приведет.
Вынужденно... кивнул, соглашаясь.
*** (А с к а н и о)
- Пора. Время тянуть не вижу смысла. Шаг к кровати, ищущий отсутствия противостояния взгляд на меня, и приблизился к девушке. Уверенно обхватил двумя руками рукоятку кинжала и сделал короткий, твердый взмах. Тяжелое мгновение сомнений - и резкий удар в грудь, прямиком в сердце...
Невольно зажмурился я на миг. Адская злость сжала все внутри меня, тотчас заставив вскипеть отцовские чувства в жилах, и терпко заледенеть разум.
Я смотрел, как ярко-алая жизнь расплывалась, разрасталась смелым пятном на ее платье, а затем, превратившись в тонкий ручей прощания, устремилась по руке, к запястью, по тонкому, слегка изогнутому пальцу... и каплей за каплей бездушно стала срываться на пол, превращаясь в лужу абсурда.
Невольно стиснул зубы я, сжал кулаки, едва себя сдерживая, чтобы не накинуться на Авалоса и не разодрать его в клочья. Я вынужден верить ему. Вынужден. И пусть молит Господа, чтобы все удалось, и она была жива и счастлива, а иначе, клянусь, я, Асканио Колони, герцог ди Палиано, клянусь, что сотру его с лица земли, и слуха о нем даже не останется.
Время убегало прочь, уволакивая за собой в бездну и Витторию. Этот безумец вовсе не намеревался останавливать эту жуткую сумасбродность, и смерть все громче хохотала за моим плечом, предвкушая победу и величественный трофей.
- Может, хватит?! - едва ли не прорычал я, непроизвольно чиркнул зубами от пожирающей меня изнутри ненависти.
Холодный, полный расчетливой вольности, взгляд на меня: - Верь мне, Колони. - Она же сейчас умрет! - Умрет. Похолодело вмиг все внутри меня, но едва я дернулся к нему, как тот тут же, с криком, дабы охладить мой пыл, продолжил: - Это необходимость, Асканио! Держи себя в руках! Подчинился. Слова застряли в горле. Всматриваюсь ему в глаза, ища подсказки. Или повод... уничтожить его. - Как только ее сердце перестанет биться... Как только ее душа приставится к отходу, как только вся еще сущность отпустит какие-либо попытки бороться за жизнь, сопротивляться переменам... Только тогда я пущу в нее свою кровь, и вместо пустых стараний излечить страждущее, исковерканное тело, она превратит ее в мне подобного. Только тогда...