Молча, опустила взгляд в пол. - Виттория... Несмело, едва заметно кивнула, и сглотнула ядовитый ком боли, обиды и злости: - Тогда и ты пообещай, что забудешь. Раздраженно цыкнул и выпустил из объятий. Шаг в сторону, взор поплыл по комнате: - Я не прошу меня забыть, я прошу жить дальше и попытаться быть счастливой. Понимаешь?
Через силу, ответила, подчинилась его напору: - Понимаю. - Ладно, тебе пора. Уже давно стемнело. Помни, недалеко от северных ворот тебя будет ждать Ар де Ивуар. Ты его узнаешь - старец, в простой, ситцевой, темно-коричневой одежде священника. Короткая седая борода, плешь на затылке и грустные, усталые, цвета неба, глаза. - Ты ему веришь? - Как себе.
Шаг к двери, но замерла, уцепившись за ручку. Полуоборот - и набраться храбрости сознаться, признаться в том, что так долго грызло, гноило мою душу: - Фернандо. - Да, Виттория? - живо уставил на меня свои черные глаза. - Ты же знаешь, что у нас был ребенок? Резко опустил голову, болезненно сжал кулаки, скривился. Едва слышно: - Да... Пристыжено уткнула взгляд в пол и я. Безмолвствую, не набравшись смелости на продолжение, сказать заветное... "прости".
Тяжелая пауза, и вдруг он первым отозвался: - Что было, то было. Теперь все будет по-другому... и лучше. Благодарно улыбнулась, уставилась на него. Смолчала.
- Никто не виноват. Видимо, судьба у нас была такая. - Но я... - решаюсь на покаяние.
Застыл в удивлении (невольно вздернув бровями). Взор мне в очи.
- Если бы я тогда не солгала...
Переменился в лице, но не обронил ни слова. - Если бы... пусть и нарушила слово, пусть не помогла бы ей... - Ты о чем? - не выдержал, гаркнув. Замер, не дыша. - Я знала, что задумала Лукреция. И нарочно покрывала ее обман. Если бы... - не перебивает, молчит, - то, возможно, все были бы живы. И тогда Господь не наказал бы меня, и не забрал его. Тяжело сглотнула. (ну вот и всё... созналась) Но вместо злости, негодования, осуждения... или ненависти, на его лице внезапно расплылась добродушная улыбка. Неспешно подошел ближе и обнял, привлек к себе - поддалась. Поцелуй в макушку. - Глупенькая моя. Чем ты, какими только мыслями не калечишь себе душу. С ними, со мной все было давно решено. И без твоей помощи она бы сбежала. Это же - Лукреция. Ее нрав никому не под силу было обуздать. А вся та рокировка, при которой мы с Роберто выбыли из игры, - свершилась бы так или иначе. Все было предрешено задолго до твоих... слов. - Тогда почему? - несмело подняла глаза вверх, пытаясь заглянуть ему в лицо. - Не знаю... - еще крепче сжал, поцелуй в лоб. - Не знаю, моя дорогая. «А я знаю...» - наперекор прошептала моя душа. Глава 9. Погружение
*** Все шло в соответствии с замыслом. На счастье, своего скакуна отыскала легко - неподалеку от того места, где пару дней назад его и оставила. Оседлать животное - да пуститься в путь.
У северных ворот меня окликнул старец...
*** В какой-то момент расспросов и попыток лгать окружающим я окончательно уверилась в том, что тянуть с «кончиной» не было смысла. Фернандо несомненно прав: увидеть тех, кому ты веришь, кого любишь, и кто тебе так рьяно и открыто, добродушно доверяет, подарить им пуд лжи и притворства, проститься, нарочно роняя в души еще больше боли и разочарования... Нет, все это в пору дьяволу, но никак не человеку.
Придаться прощальному омыванию греховной плоти, огласить завещание, помолиться Господу - и довериться священнику, как самой себе.
Испуганно зажмурила глаза и замерла. Удар. Болезненный, жуткий удар - и вмиг все тело охватило леденящее оцепенение. Короткие мгновения - боль стала отступать, вскоре оставив по себе лишь прозрачный шлейф предупредительного страха.
- Не бойтесь, Синьора. Все будет хорошо, - словно прочитав мои мысли, прошептал старик. - Думайте о хорошем, думайте о своем муже и обо всем том, что ждет вас впереди. Скоро всё закончится, переменится - и вы свободными птицами помчите дальше по своей судьбе.
*** (А с к а н и о)
Я понимал, что не все так просто. И более того, тот, кто не смог сам за себя постоять, и лишь волей случая остался живым и свободным, не в силах заступиться, защитить мою сестру.
Авалос давно уже был не таким, как раньше. Более того, принципы, мягкость и добродушие убили в нем воина, мужа, за которым раньше шла целая армия. За которым шли даже слепые и маловерные, перед которым безоговорочно падали стены фортов и городов.
Маркиз де Пескаро перестал быть самим собой, тем, кому бы я мог доверить ее, хрупкую...
*** (А с к а н и о)
- Оливеретто, седлай лошадей, мы направляемся в Рим. - Я слышал про Вашу сестру, соболезную, - замялся мужчина, как никогда доселе. Не знал, что он способен на сочувствие. Ладно, плевать. - Благодарю, - едва осознанно ответил, схватил со стола свои ножны с мечом, и, на ходу прикрепляя их к поясу, тут же направился к выходу, - у меня будет для тебя задание...