- А тортик? - ехидно улыбнулся Шон. (и все-таки недолюбливал мой муж Луи Батиста, а все из-за собственной ревности: беспочвенной, безусловно, однако сие уже ему было не втолковать) - Нет, спасибо, - все так же сдержано, вежливо, но с нотками злости, ответил Матуа. - Жо? - любезно поинтересовался у девчонки Крег, но уже без этого нелепого выражения лица. - Нет, спасибо. С меня и сока хватит.
Повисла неловкая тишина. Тягучие минуты... И вдруг отозвалась виновница "торжества": - Ладно, - тяжело вздохнув, нелепо шлепнула ладонями по коленям, а затем, резко отодвинувшись от стола, уверенно отчитала, - я пойду к себе. Никто не против?
Короткий вдох - встала и, не дожидаясь нашего участия, спешно подалась прочь.
Дать ей скрыться за дверью, и я первая решилась вступить в бой: - Если хотите, я возьму это на себя. Молчаливые рассуждения - и несмело закивала головой Мария: - Если честно, мы на это и надеемся. Сама понимаешь, трудный возраст. Она нас не то, что не слушается, а в прямом смысле слова - не слышит. Порой мне кажется, если бы она меня увидела стоящей на голове, то даже бы не отреагировала, не заметила. Я не знаю, что с ней творится. Стала замкнутой, молчаливой. Ничего у нее не спросишь, ничего ей не скажешь - все в штыки, и мы с Луи - словно самые жуткие враги на всем белом свете. Мигеля тоже ни во что не ставит, посылая его заниматься своим делом. У меня уже руки опускаются. Честно, я не знаю уже, что с ней делать. - Ничего с ней не надо делать, - вдруг резко вклинился в разговор Шон, перебивая слова отчаявшейся матери. - Это возраст такой. Каждый день что-то важное случается. Причем, то, что для вас - мелочь, для нее, непременно, будет трагедией. И, поверьте, у них проблем гораздо больше, чем у нас. А все потому, что помимо судьбы, подкидывающей им испытания, они сами себе многое надумывают и доделывают. И это я сужу и по себе, и по своей сестре, и по своим друзьям. И прочим особям и вещам, с которыми мне довелось столкнуться. И самое интересное во всем этом то, что... кто-кто, а отнюдь не родители теперь им за искреннего собеседника. Это - норма. Это нужно принять... и пережить. Благо, есть те, кто в этот сложный период краха прежних устоев и построения нового моста к вам, к маме и папе, выслушает, поймет, поддержит и подскажет. Это - друг. И дай Бог, он будет достойный, мудрый и честный. В вашем случае - Виттория. Иногда еще - Мигель и я. Подходим ли? Решайте сами. Но учтите, прошло то время, когда она цеплялась за вашу руку. Смиритесь, Жозе выросла. Взгляните на нее: еще год - и перед вами расцветет бутон, явив прекрасную женщину. Нет, безусловно, для меня, как и для вас, она всегда будет маленькой русой девочкой, которой на встречу хочется привести не духи и цветы, а игрушку. Однако, это - неправильно. Нельзя останавливать жизнь, замедлять рост... лишь потому, что мы еще не готовы. Она - готова. А это уже - приговор. Вы та мораль, которую сейчас отнюдь не хочется слышать. Вы - та совесть, которую скорее ненавидишь за устыжение, за осуждение, за непонимание, за советы и преграды. Вит, ты тоже не наседай на нее с этой ее переменой. Пусть делает, что хочет, главное, чтобы не во вред себе. Я не говорю полностью наплевать на нее. Отнюдь нет! Но отпустите девчушку - пусть она расцветет. А если что, каждый всегда готов ей подставить свое плечо. Мы всегда рядом. Не рубите побеги... иначе всем достанется, а она все равно прорастет, вот только уже криво и совсем не там и не так, где и как следует. Чем больше давление - тем сильнее сопротивление. Это - физика. Это - жизнь. Вспоминайте себя в свои восемнадцать и принимайте разумные решения. И тогда, вполне вероятно, этот мост быстрее достроится... и уже другом для нее станет не кто-то со стороны, а вы... сами.
Печально опустила я голову. Подруга... А ведь Шон прав. Если для меня она всегда была дочерью, то для нее я, в первую очередь, - подруга. А почему бы и нет? По-моему, нынче это самый большой комплимент, на который от нее можно рассчитывать. Так и быть. Моя роль определена. И, во что бы то не стало, я с ней справлюсь.
Взгляд на Матуа: - Луи, ты не против?
Молчит. Скрипит зубами. Хмурится... Но еще тягучая минута сопротивления - и оборачивается. Взгляд в глаза: - Только не отдай ее Эйзему. - Я быстрее умру, - вполне серьезно отчеканила я. Миг - и ухмыльнулся. - Или сожжем все дотла, - съехидничал Луи Батист. Коварно улыбнулась: - Или сменим Орден. Рассмеялся: - Не дай ей наделать ошибок. - Не дам. Тут без вариантов.