*** - Прости, крестная, но я думаю, что все здесь... слегка сбрендили. Вот и все. Загадочно улыбнулась я: как бы я хотела, моя дорогая, что бы ты была права. Однако, даже если всю магию сего мира собрать воедино, обратно ничего не перепишешь и не изменишь. Вампиры и полукровки существуют, как бы нам это не хотелось. Как бы мы не противились. Игриво вздернула я бровью и вкрадчиво прошептала: - А разве не этого ты хотела? Чего-то невероятного. Стоящего. Независимого. СВОБОДНОГО, - решаюсь на иронию. - Все это... здесь не причем. Они - пьют кровь... и думают, думают, - взволнованно затараторила моя малышка, боясь даже произнести страшные вещи вслух. Ей нужны доказательства? Прошу. Сосредоточенный взгляд на ее бокал с "Мэри" - и тотчас спирт в оном вспыхнул ярким пламенем, напугав мою Жо до чертиков, не дав договорить. Еще немного выждать - и отпустить огонь восвояси: покорно угас. Тяжело сглотнула девчушка. Удивленный, немой взгляд на меня, боясь даже моргнуть. Ухмыляюсь, дерзко, лживо ухмыляюсь в ответ, а самой лишь хочется - лить слезы. Отчаянно лить слезы, коря за это безумство. Моя милая Жозефина, моя маленькая Матуа, прости меня за все... Еще один миг - и ее бокал от напора холодного взгляда сдвинулся с места, уверенно приблизившись к моему. Еще секунда - и вдребезги разлетелся подсвечник на столе. Усовещено поджала я губы. Но лишь на короткий момент дать проступить на лицо истинным эмоциям - и вновь приняться играть бездушную роль. - Таких штучек я могу показать тебе уйму. Хотя, это не совсем доказывает, что я - ВАМПИР, но то, что... не человек, уж точно. Не находишь? - Т-ты - в-в-вампир? - пулей вырвалось из нее, а лицо излишне вытянулось. Настом страх, скатившийся по ее спине, обдал и мою душу. Поежились. - Да, моя девочка. Я вот уже скоро как пять веков, как Вампир. - А? - только и вырвалось из нее, нелепо приоткрылся рот. Глаза неестественно округлились. - Правда, из них, - пытаюсь сдержать ее нарастающую истерику своим отвлеченным рассказом. Глубокий вдох - и повела: - Один неполный... пробыла под землей. Заживо закопанная. Братец постарался. Видишь ли, обратил меня мой муж... в вампира. Вернулся из долгого военного похода... мертвым, и меня забрал в свою вечность. Забрал. Только брать всё пронюхал. Обвел вокруг пальца, втерся в доверие... И Ферни, будучи доброй души человек, существом, уступил. Обратил и его. Эх, знали бы мы тогда, какая цена за то доверие и дружбу! Меня в плен земле, на далеком, заброшенном острове Искья, а Его - на куски да в пламя. - Соболезную, - едва слышно буркнула моя малышка, отчего я тут же залилась краской от смущения. Неужто наступил тот день, когда я могу ей все о себе рассказать? Ничего не тая... и не додумывая? - А кто еще из наших... тогда? - наконец-то решается вступить в бой моя Бестия. Миг - и выстрел: - Все. Побледнела девчушка. Но не сдается: - Мама? - Почти сразу после твоего рождения... обратили. - Папа? Загадочная улыбка: - Луи, Луи... Эх, мой верный друг Матуа. Уже триста лет, как земля носит этого прекрасного вампира. Если бы не его поддержка, ух, сколько бы я дров наломала... Тяжело сглотнула. Не верит, отчаянно сопротивляется моим словам, но все еще ведет игру: - Мигель? - Мигелюшка... Лет двадцать ему было, когда Луи обратил его. - Шон? Нервно хмыкнула. Уколола в сердце. Мой мальчик. Мой любимый белобрысый чертенок. Тяжелый вздох, прогоняя наваждение тяжелых воспоминаний и чувств: - Шон... Ему было двадцать, когда стал... А знаешь... почему мы поженились только через пятнадцать лет после знакомства? - Нет. Загадочная улыбка. Целиком сквозящая печалью и болью: - Потому что я сама лично приговорила его... к пятнадцати годам погребения под землей. Vivi sepultura. Справедливость? Разве это было справедливо? Знаешь, - замерла на мгновение, перебирая мысли, подбирая слова, - я, когда его впервые увидела, то сразу захотелось ему голову свернуть. Весь такой скользкий, алчный, вертлявый, самовлюбленный, горделивый жук. Но потом... потом, как узнала ближе... То, как он душой и телом стоит за друга за друга, друзей, - «и за меня», хотелось добавить, но сдержалась. - Это просто нечто. Казалось, как такой хитрый, эгоистичный, всегда добивающийся своего, экземпляр, мог вот так легко предложить свою жизнь во имя... друга. - Пристыжено хихикнула. - В общем, еще до суда... у меня крышу повернуло не в ту сторону. Кораблик мой... поплыл вспять, борясь с течением. Пятнадцать лет ходила я день у день... к нему на могилу, тихо моля... простить меня. Я знала, понимала, что он меня не слышит, и даже не знает, что я рядом. Но ходила... Больная? Больная. Сумасшедшая, влюбленная дура. Боже, Асканио не раз срывался, грозился... раскопать Шона и четвертовать, за это МОЕ помутнение. Представляешь? Лишь Матуа, твой отец, меня поддерживал все это время. Не давал отчаиваться. А потом... потом, как только я поняла (увидела видение), что Шон сегодня... (тогда, два (три) года назад) очнется и выберется из могилы, спадут оковы vivi sepultura, я... я СБЕЖАЛА. Собрала вещи и... уехала в Рим. Сбежала. Было невыносимо страшно осознавать, что все эти... пятнадцать лет я ЛЮБИЛА того, кому... даже, может, и не нравлюсь. Кто ненавидит. Представляешь? Я жила надеждой, у которой даже СЕМЯ не было. Тяжелый вдох: - Знаешь, чего в те дни мне больше всего не хватало? - Чего? - Бренности... Обычной человечной смертности. Когда отчаяние окончательно захлестнуло разум, я попыталась покончить с собой, - нервный смешок. - Чего я только не вытворяла, что не попробовала. Но жизнь теплилась во мне, разгораясь еще ярче, с болезненной силой. Даже кол в грудь... меня не мог убить, не мог лишить сознания. Я была заключена в оковы Вечности и Безумия. В бессмертном флаконе. В тот момент мне было хуже, чем когда... сто лет тлела под землей. Сто лет. Ожидание приговора - это невероятно, невыносимо больно... Замерла. Затихла. - А дальше? Слезы бежали шальными струями по щекам Жозе, отчего и я сдалась - стыдливо спрятала глаза, укрывая соленые потоки. - А дальше. Дальше... В один прекрасный день (не знаю, не помню, сколько прошло тогда времени, сколько он думал, рассуждал, ждал, прежде чем приехать; не знаю - для меня то была беспредельная вечность) постучал в мою дверь. Не могла поверить глазам... А знаешь, представляешь, что он мне тогда сказал вместо простого, человеческого «привет»? Смолчала. Лишь несмело закачала головой. Решилась я, продолжила: - «И почему ты еще не одета? Через полчаса... у нас венчание. А мы еще кольца себе не выбрали». Представляешь? Мелкий... сорванец, - смущенно захихикала и, сгорая от неловкости, спрятала лицо в ладонях. Глава 90. Новоприобретение