ься от дикарской алчности и жадобы, сменив свои яркие высоты на, пусть и "цивилизованное", но низкое (по сравнению с нынешним их положением) сословие "подчиненных вельмож"? Кстати, то прекрасное представление с выходом духа из тела, внезапным сном стражи и метанием предметов, битыми стеклами и прочем, можешь опустить. Его я уже видел. Всё это - прелестно, но нужно нечто большее, нечто более убедительное. Нужна жесткая, грубая сила, готовая не просто строго наказывать, но и безжалостно казнить... - Это не я... - Что?... - замер в непонимании Доминико. (пауза) - Я не хочу, что бы у нас всё начиналось со лжи. Пусть я и поступила так со своими новыми соратниками, но то была крайняя необходимость, ведь иначе их не переубедить. А с тобой я хочу заключить честный, прозрачный договор, пусть даже если он и приведет меня к провальной утопии (молчит, изучая меня) Нож метнула не я, - вновь веду, искренне надеясь на ответную лояльность. - Да и сон прислуги - дело зелий, а не моей силы. Вдруг рассмеялся. - Да уж, Виттория. - глубокий вздох. Глаза все еще широко распахнуты от изумления. - Ты, право, меня удивила. Причем не самим рассказом, а такой откровенностью. Я не заслуживаю ее, - закачал головой. - Я не стану тебе другом. И твоя борьба - не мой удел. - Я и не жду. - Знаю, но глубоко в душе надеешься. Не ищи во мне ничего доброго и искреннего. Честь - да, а доброты - не стоит. Умерла она давно. А если что и кажется, то так - временные казусы. Я - не Торре, и чтобы со мной не произошло, я не изменюсь уже. Слишком поздно. (звук его имени больно полоснул меня внутри, но попыталась не подать виду: скрыть боль и отбросить поводья шока; чувствую, что краснею) - Может, еще не родился тот, кто пробудит в тебе душу, - отвечаю через силу. Тихо рассмеялся. - Боюсь, и не родится. (тишина засела между нами: каждый пытался в этот миг обуздать собственные мысли и всколыхнувшиеся, нахлынувшие из пробитой бреши, воспоминания) - И кстати, можно дать тебе совет? Как бывалый начинающему? - неожиданно отозвался Бельетони, первым решившимся нарушить молчание. - Прошу, - с удивлением и интересом уставилась на него. - Верность твоя мужу - несомненно, прелестна. Но только... бессмысленна. Их не вернуть. Тех, кто ушел, - не вернуть. Даже если бы мы стали самыми настоящими чародеями. Вот во мне - множество чужой силы. А толку - ноль. Кто ушел - тот ушел. И как не проси - сука, не вернется. (вздрогнула, промолчала) Так что хватит, Виттория, ждать то, чего не может быть. Начинай жить, а то как я - просадить не одно столетие, прежде чем, в конце концов, возненавидишь его, ее (в моем случае) за то, что существовала, за то, что ворвалась в мою жизнь... и за то, что ушла. (и вновь пауза) И да, как бы ты себя не казнила, Торре не в счет. (прячу от стыда взгляд в пол) Заметил. Улыбнулся, понимающе. - Полно смущаться. То, что у тебя жило в сердце к нему - простое увлечение, ошибка. Ведь если бы на самом деле то была любовь, сейчас бы ты не здесь, рядом со мной, отсиживалась, а где-то на другом конце света таяла в его объятиях. Разве не так? Разве я не прав? Ты верна своему мужу до последней капли. Своему мертвому, ушедшему с концами из нашего мира, мужу. И это не столь прелестно, как быстрее - жутко. Потому что человек или животное умрет через полвека-век, а ты, я, и нам подобные, останутся и через тысячу лет, храня, лелея, додумывая то, что уже давно беспочвенно и нелепо. То, что даже уже земля не помнит, и о чем дождь не плачет. Нет, я не пытаюсь тебя склонить на свою сторону. Не говорю, чтобы пускалась во все тяжкие. Нет. Поверь, мне очень нравится видеть тебя именно такой, какая ты есть. Да и с деловыми партнерами я не "совокупляюсь", как кто-то из твоих друзей выразился, - ухмыльнулся. - Хотя, в твоем случае не против был бы нарушить свой принцип, - и вновь короткая улыбка.- Но я не об этом. Подумай, что тебя ждет. Твоя чистота - это чарующе. Вот только без всякого смысла и толка в дальнейшем. - Ладно, - вдруг прошелся к книжным стеллажам. Разворот. Замер, наблюдая за мной. - Возвращаясь к старой теме. На самом деле, мне тоже уже наскучила та жизнь, которой я день у день упиваюсь. Да и Кларисса с Мари вечно сетуют на мою бесчеловечность и запущенность, - махнул вдруг рукой и широко заулыбался. - Да и чего кривить душой? Давно надоело сражаться с этим стадом баранов. Хочется чего-то более толкового, что ли. Перемен. Может, даже, "друзей" заведу. Ладно, всё это - шуточки. Хотя в чем-то здесь есть и правда. Я дам вам всем шанс. Я отступлюсь от своих казней, правда, в пределах только вашего Ордена. С тебя беру слово следить за всем. Нет, не с тех слепых кротов, что подписались под твоим замыслом. Хотя и с них спрошу, если надо. А так... возлагаю долг и надежды только на тебя, хотя ты, конечно, еще слабая, местами наивная, малоопытная и, порой, глупая... Без обид. И, кстати, никогда и ни с кем не будь такой искренней, которой была сегодня со мной. Это очаровательно, но, отнюдь, непрактично и опасно. Тот, кто сегодня тебе верный друг, завтра смело может стать заклятым врагом. И всё ранее сказанное поднимется против тебя и сыграет грубую роль решающих выстрелов. Так что, подытоживая всё выше сказанное, я - на твоей стороне. Но... есть одно большое "НО". То, в принципе, что действительно хотел с тобой обсудить сегодня. Замолчал, давая возможность интересу пробудится во мне. - Какое? - едва слышно шепчу. - Грубая сила. Мне нужны доказательства того, что при вашем Ордене, а вернее в тебе, она существует. Что я не ошибся, и под всей этой сладкой, хрупкой внешностью стоит твердый стержень, который при виде огромной беды - не сломается. В случае большой необходимости, как я уже говорил, - ты сможешь не только отшлепать виновного, но и убить его. Хватит играть в игры, подобно тому, что было у вас с Ивуаром. Он - хоть и толковый учитель, но уж сильно бережет тебя. Опекает. С ним ты никогда не сможешь открыть свое "я". Не стоит вновь уподобаться той нелепости, которая была при первой нашей очной встречи. Поединки нужно устраивать с достойными врагами, и не понарошку, не до первой боли или раны, а - насмерть, только так можно в себе всколыхнуть и пробудить внутреннюю силу. Только так обуздать то, что вложено в нас Природой. Тяжелые, полные замешательства и предчувствия неладного, (мои) вздохи. Каждый раз - чтобы задать вопрос, но храбрости не хватает. Еще попытка, еще... и наконец-то решаюсь: - И что ты предлагаешь? Коварно, ликующе улыбнулся: - Ты мне докажешь свою верность и силу, а я тебе дам возможность открыть, пробудить наконец-то себя. Прошу следовать за мной. Полуоборот и дернул с полки на себя книгу. Вдруг рыкнул, дрогнул стеллаж, а затем и вовсе открылась потайная дверь. Нырнул в проем, не дожидаясь моей участи. Выбора нет. Подчинилась. Спешно сорвалась с места и подалась за ним. Глава 31. Испытание *** Шаги в неизвестность тяготили и сводили с ума, но отступиться было еще страшнее. Я пыталась пробраться в голову впереди идущего Бельетони, силилась выудить оттуда хоть какую-то мысль, намек о том, что меня ждет спустя эти долгие, жгучие мгновения пути, когда, в конце концов, мой поводырь замрет - и передо мною раскроются врата ада (а в том, что ждет меня именно ад, отчего-то я отнюдь не сомневалась). Да все попытки попусту: тщетные старания, словно птица о стекло. Заслонка слишком плотная, чтобы своим неумелым, слабым клювом пробить брешь. Сделать глубокий вдох в такт шагу - и осмотреться по сторонам. Возможно, ответ лежит на поверхности? Длинный, узкий, с низким, сводчатым потолком и каменными стенами, кое-где с торчащими из чугунного ажура факелами, коридор бежал извилистым серпантином в непроглядную даль. И кроме как таинственных, время от времени, появляющихся запертых кованных дверей, ничего нового не происходило. И разгадок не следовало... И вдруг в моей голове родилась и засела упертая мысль, которую, казалось, даже гвоздем не выковыряешь. Все эти катакомбы отчаянно напоминали монастырь капуцинов. Тот самый, где якобы хранилось тело почившего Ивуара. Набрать полную грудь воздуха, подавляя страх, смущение и волнение, и задать странный, но не менее важный для меня, вопрос: - А где здесь покоятся усопшие? Вдруг резко остановился Доминико. Разворот, пытливый взгляд в глаза. (от неожиданности того действий, я не успела совладать с собой и чуть не налетела на него следом) - А тебе зачем? (тяжело сглатываю переживания) - Простой интерес, - попытка оправдаться. - Странный интерес. Поворот - и пошагал дальше. И едва я начала уже себя корить за такую глупую вольность, едва разозлилась на себя за сию глупость (толку, что узнаю? даже если и здесь, даже если... и меня ждет нечто подобное, даже если...) - В южном крыле монастыря, - неожиданно раздался его голос, перебивая мои запутанные, полные паники, мысли. - На кладбище. Если говорить о полукровках. А вампиров - сжигаем и развеиваем прах с утеса. Замер вдруг (и вновь едва успела остановится вовремя, бледнея, зеленея, холодея от страшных дум). Зазвенели ключи в руках Бельетони, щелкнул замок. - А здесь и Древние бывают? (послышался тихий смешок; краем глаза уловила едкую ухмылку) - Иногда, - дверь рыкнула и медовый свет свеч брызнул в лицо. Зашевелился, задергался монах, что, видимо уснул за столом. Нервно поправил свой балахон, а затем принялся ровнять бумагу, которая была ему вместо подушки. Чуть сдвинул чернильницу, поравняв относительно листка. - Доброго времени суток, - с негодованием гаркнул Доминик. - Отворяй - и вдруг метнул головой в др