, - тяжело сглотнула и сделала глубокий вдох. - Вителеццо Вителли. Мой соратник, член Совета. Ты наверняка же про него слышал? - Естественно, - кивнул Бельетони и стал на мгновение серьезным. - Так вот... - отвела взгляд в сторону. - Он хочет, чтобы я стала его женой. Немая пауза. Тягучие мгновения - и, видимо, поняв, что продолжения от меня не последует, отозвался сам: - Ты не хочешь? - Я не знаю, - благодарно (за участие) уставилась в глаза. - Мне кажется, я, просто, боюсь. Или... нет. Я... действительно не знаю. И мне не к кому обратиться за советом. Я помню, что мы не друзья... но, - взмолившись уставилась ему в глаза, кажется, хватаясь за его взгляд, как утопающий за хрупкий, скользкий корень у берега бурной реки. - Совсем не с кем? На мгновение я даже не поверила своим очам. Но так и есть, сейчас этот Демон бесстыдно издевался надо мной, хоть и без зла. Тяжело сглотнула скопившуюся слюну от переживаний; мне не до смеха, а потому игнорирую его реакцию и отвечаю искренне: - Да, не с кем. Ивуар сразу против, причем предубежденно, не обосновывая, не отвечая почему. А другого близкого у меня никого нет. Не с Вителеццо же это обсуждать? Коротко улыбнулся, хотя в глазах почему-то заплясала грусть: - А Асканио? Опешила я: - Что Асканио? - Это ж он - его лучший друг последний век, если мне не изменяет память. Кто, как не он может тебе ответить, будет ли твой этот Вителли достойной тебе парой, или же это - дорога в никуда. Смолчала, стыдливо пряча взгляд. - Стой, ты что... с ним до сих пор не разговариваешь? Вдруг прыснул смехом Доминик, отчего я еще больше залилась румянцем. - Какое ребячество. Ну и как на такое реагируют в Совете? - Никак. Они не замечают, - поспешила оправдаться я. - А твой Вителли? - Он тоже не знает. Хмыкнул, а затем и вовсе рассмеялся Бельетони, но тут же пресек себя: - Хорошие у вас отношения. И что ты от меня хочешь? Чтобы я прочел его мысли? - Нет, - резко дернулась, уставившись в глаза. - А сама чего не прочтешь? Уверенность не помешает. - Я... я не хочу с этого начинать всё. В браке должно быть и доверие, и место сокровенным тайнам, но только если те не предают близкого. (хмыкнул, но смолчал) Пауза. - Ну? - не выдержал. - Что от меня-то хочешь? Чтобы я запретил тебе выходить за него, и тогда ты со спокойной душой останешься и дальше свободной? - Не свободной, а просто... - Верной? Промолчала, стыдливо спрятав взгляд. Вдруг рассмеялся. - И все-таки, "чтобы запретил". - Что? - встрепенулась я, едва осознав сказанное. - Нет, конечно, не затем, - вновь поторопилась оправдаться. - Да-да, "не за тем", - съязвил Бельетони. - Но в моей предыдущей речи тебя задели не эти слова, а то, что твою верность я назвал "жаждой свободы". А ведь запрет ты и не услышала, потому что где-то в душе именно этого и желаешь. На это надеешься. Молчу, краснея от стыда. Тяжелый (его) вздох. - Что ж, дитя моё, - вдруг захохотал Доминик. - Прими мое негодование по поводу недостойного брака и смело отправляйся дальше оплакивать своего драгоценного усопшего мужа. Опешила я, уставилась в недовольстве на собеседника. - Да, шучу я, шучу, Виттория. Не готова - так и скажи. "НЕ ГО-ТО-ВА и ТОЧКА". И не зачем ко мне за советами бегать. Пусть ждет, раз любит. Год, десять, век. Вам некуда спешить, разве я не прав? Или ты на сносях? - ЧТО? - дернулась в сторону в ужасе, пунцовея, - нет, конечно. - Хотя стой! - вдруг замер в удивлении от своего озарения Бельетони. - Я придумал! Давай я его убью? По-тихому... никто и не узнает, отчего тот скончался. И проблема решена! А? (вздернул бровями в эмоциях и с выжиданием уставился на меня) Побледнела я от ужаса, глотнув слова. Глаза мои округлились, а лицо вытянулось. И вновь прыснул от смеха Бельетони (ей-богу, словно глупый, бестактный юнец). - ДА ШУЧУ я, Виттория. Шучу! Не думаю что с последней нашей встречи ты особо изменилась в своих суждениях. А уж тем более, что пришла просить отсрочку с замужеством. Как по мне, хоть никогда замуж не выходи и с мужчинами не совокупляйся. Это - твой выбор. И заставить это делать тебя никто не в праве. А если хочешь, всех, кто на это осмелится, я имею ввиду, заставить тебя, - приводи ко мне - я евнухов из них сделаю, как раз будет помощь в нашем нынче женском ответвлении монастыря Полукровок. - Женском? - с удивлением уставилась я по сторонам. И вправду, вокруг нас томились в делах лишь монахини. Да и по пути сюда ни одного служителя монастыря мужского пола мне не встретилось. - А сам тогда что здесь забыл? - невольно вырвалось в ответ. Ухмыльнулся. - Здесь - мой дом, и покидать его отнюдь не собираюсь. Да и кто моих робких, хрупких дам защищать будет? - А остальные? Где они? - ужаснулась от предположений. - А тебе зачем? - с наигранным недоверием уставился на меня Доминик. - Да так, - в замешательстве отвела взгляд. - На Аэтфе поселились. Думали, как раз достроите - и все переберемся туда. Опешила я, молчу. - Шутка. Но и отвечать не стану, - загадочно ухмыльнулся. - Все живы, здоровы, но далеко отсюда. И докучать вам не собираются. Ладно, Виттория, рад был повидать, но дела зовут. И впредь, - замер в усмешке, - прошу не беспокой меня по поводу других мужчин. Когда твоему сердцу понадоблюсь я - зови, а остальном, прошу, разбирайтесь сами. Если что - испепеляй их, а остальным говори, что глупцы, сильно заигрались с факелом. Правда, не чаще, чем один раз в месяц, а то могут заподозрить неладное. Выход сама найдешь? Вдруг подмигнул, неспешный разворот - и пошагал прочь, оставив на душе моей какую-то нелепую, детскую легкость. Его, пусть и недалекие, шуточки пробили брешь с моей серьезности и мрачности - и прыснули лучи солнца из-за туч. В голове стало ясно и понятно. Решение принято - и Вителли придется с ним смириться. Глава 34. Две Дороги. Папство *** Дав событиям немного поразбивать связь между моей поездкой и принятым решением, я сообщила Вителли, что еще не готова стать его женой. Это не означало окончательный отказ, но и не обременяло меня обязанностями и правами невесты. Вителеццо, конечно же, будучи добропорядочным джентльменом, особых эмоций не выказал, более того, даже сделал вид, что не обиделся, все понимает и одобряет мой выбор. И хоть отношения наши и дальше (кое-как) развивались, теплились, пылкость и стремление они явно растеряли. Со стороны моего спутника все чаще и чаще стал пробегать холодок, который, правда, лишь иногда меня задевал, а в остальном местами даже импонировал: удавка перестала затягиваться на моей шее - и стало проще "дышать". И с Домиником я больше не виделась. Наши с Эйземом отношения в основном носили формальный, документальный характер, а если что и выпадало обсуждать, то я или другие члены Совета обращались непосредственно к Клариссе. Аетфе был полностью отреставрированный - и встреча первых гостей, в том числе и первое венчание, произошла весной 1634 года. *** Осень. 1636 год. А дальше пришла беда, откуда не ждали. Как и в любом другом обществе, каким бы оно не было сплоченным и счастливым, наступает критический момент, когда кое-кому наскучивает существующий уклад, достигнутые высоты, и начинает хотеться иного будущего, чем когда ты только начинал и грезил, довольствуясь малым. Вот так и с нами. Плотный, органично объединенный, отточенный боями, союз вдруг раскололся надвое. Одни (и как бы это не было мне ужасно осознавать и прискорбно объявлять, но во главе с, дорогим моему сердцу человеком, вампиром, Вителеццо Вителли) жаждали еще большей власти, чем мы уже обрели за последние годы по всему миру и можем заполучить в будущем, а потому дерзко выстроили курс своей политики в сторону скрещивания Ордена Древних с... властью Папы. Другие же, во главе со мной, отчаянно боролись против сих перемен. Правда, с каждым днем сил ставало всё меньше, а попытки - нелепее. Число единомышленников стремительно уменьшалось. Меня вновь предали. И всё то, над чем я так усердно работала последнее время, отобрали и обратили против меня. Всю ту мощь, что не без моей непосредственной помощи и влияния создали, пустили в темные дела, перечеркивая благие намерения и светлое будущее. - Я вообще не понимаю, как можно было даже помыслить скрестить нашу власть с Папской? При этом как всегда, как сие у этих (пусть и мне подобных плотью и кровью) алчных Древних выходит, обратив новообретенное могущество лишь на пользу себе, вопреки принятым нами же законам, и даже человеческим и церковным канонам. Да что говорить?! Даже просто против элементарной моральности, - не унималась я, в ярости и замешательстве, расхаживая из стороны в сторону перед Ивуаром в его "келье". - Успокойся, Виттория, всё еще окончательно не решено. - Но они идут, - резко замерла и уставилась ему в лицо. - Нет, даже не так, они галопом наступают, причем этой своей скоростью еще больше выбивают меня из седла, не давая понять, осознать всё происходящее, и принять правильное превентивное решение. Нет, я в ужасе от одной только мысли, что эти нечестивые существа хотят запустить свои грязные щупальца на Святой престол. Разве так можно, Ар? - с мольбой уставилась в глаза. - Разве ТАК... можно? Я, после всего учиненного, имя Господа лишний раз боюсь произносить своими недостойными устами... а они? Они хотят себя или своих людей посадить туда и преследовать личностную выгоду, а не заботиться о благе людей! Ты же видел! Слышал, что они говорили, о чем мечтают, к чему стремятся! Какие планы строят, что хотят осуществить, едва добьются желаемого! По всему миру... Ивуар, - вдруг рухнула в сердцах на колени перед ним, - они убьют все святое, уб