Глава 39. Федор Алексеевич *** Если другие и могли молча наблюдать за тем, как мир людей сам себя изничтожал, то я не выдержала и сорвалась. Впервые солгала всем из Совета (не считая спектакля в доме Вителеццо), в том числе и Ивуару. Притворилась, будто отправляюсь в очередную деловую поездку для дальнейшего развития культуры и образования, а сама сделала через кое-каких знакомых поддельные документы и тайно отбыла на фронт... помогать, спасать раненных. Уж если не могу остановить саму войну, то, по крайней мере, должна облегчить муки тех, кто пытается защитить свой дом родной от агрессии помутившихся рассудков.
И хлопочут сестрички, Хлопочут умело и споро, И потеют шоферы, Стараясь, чтоб меньше трясло. А седые врачи С руками заправских саперов Почему-то считают, Что попросту нам повезло... С. Баруздин.
***
1942 год. Село Васильково. Госпиталь. В здании школы-семилетки по приказу санотдела армии развернут госпиталь. "Чистим, приводим помещение в порядок. Поздним вечером машины автосанвзвода доставили около 100 раненых. В кромешной тьме (светомаскировка!) санитары осторожно снимают с машин тяжелораненых и переносят их на носилках в приемно-сортировочную. Там тесно, душно. Ходячие раненые стоят, кое-кто сидит - на скамейках, на полу. У многих забинтованы и взяты в шины руки, ноги. Повязки потемнели, набухли, пропитались кровью. У некоторых раненых лица искажены болью. Один парень с культяшкой все твердит: «Как же это так получилось...» Видно, как трудно ему смириться с насильственным переходом от здоровья к страданиям. Военврачи (совсем молоденькие, только накануне войны окончили мединституты) - осматривают раненых и больных, распределяя их по отделениям. Медсестра Анисия регистрирует, заполняет истории болезни. Татьяна принимает личные вещи, я - документы, ценности, награды. Помогаем переносить раненых (санитары не успевают). В санпропускнике девочки их моют, переодевают в чистое белье, поят горячим чаем и отправляют в отделения[8] ". Так потом будут вспоминать те, кто прошел этот ад. И это лишь - малая кроха того, что пришлось нам пережить. Увидеть воочию... чтобы потом больше никогда уже не забыть.
*** - Анисия, ты уже слышала?! - радостно вскрикнула Нинка и тотчас плюхнулась на стул, напротив меня. Глаза ее так горели от радости и предвкушения, что от удивления я выронила карандаш из рук. С интересом уставилась на девушку, хоть и с некой пугливостью: слишком давно до нас не доходили хорошие вести.
- Да ла-адно, - лицо ее вытянулось. - ТАКОЕ и пропустила! - Война закончилась? - обмерла я в догадке, с загоревшейся надеждой. Опешила та. - Н-нет. - замотала головой. - Это было бы, конечно, куда лучше, но все же. Так! - злобно нахмурилась. - Не сбивай меня. Короче! К нам переводят... молоденького врача! Хирурга!!! Говорят, уже сегодня вечером будет здесь, - счастливо закивала та головой, подтверждая свои слова. Руками вмиг впилась в сидение и зашевелила, закачала ногами из стороны в сторону, словно школьница. А затем вдруг замерла; встрепенулась - и, завалившись ко мне на стол, приблизилась своим лицом к моему, да так, чтобы глаза в глаза, и, подперев руками подбородок, завороженно, будто имя любимого, прошептала: - Хиру-ург! Молодой хиру-у-ург! Ты представляешь?! - Так! А ну что тут у нас?! - громко, злобно вскрикнула за нашими спинами врач Валентина Ивановна, да так неожиданно, что обе тотчас подпрыгнули на месте. - Чего разлеглась, как корова?! - крикнула та на Нинку. - Иди лучше встречай гостя и покажи, расскажи, что здесь да как! В мгновение ока вскочила Потапова на ноги. Покраснела, побелела: ни то от стыда, ни то от радости. - Что?! Уже?! - глаза округлились ее и руки задрожали от предвкушения. - О, Господи! - закатила под лоб очи Ивановна. - Еще одна! Тогда сиди. Анисия, лучше ты пойди встреть его, а то эти дурочки уж совсем голову потеряли. Нашли где любовь крутить. - Нет-нет! Я сама! - нервно задергалась Нинка и в момент кинулась к двери. А затем вдруг замерла. Взгляд на нас: - А любовь - она такая! Ей не важно, кто где и с кем, ей главное - не вовремя, с головою и до безумия!
В негодовании закачала головой врач. Тяжелый вздох - и пошагала по своим делам.
Встряхнуться, прогоняя ненужные мысли. Разворот. Взгляд в бумагу - и сразиться с попыткой вспомнить, на чем остановилась.
*** - Вот, познакомьтесь, - сгорая от переизбытка чувств, едва ли не ходором ходила, тряслась Нинка рядом с незнакомым мне мужчиной. - Это - наша медсестра, Клюева Анисия Дмитриевна. А это, - ткнула рукой на рядом стоящего молодого человека, хотя свои блестящие карие глаза все же уставила на меня, явно мечтая высказаться куда более развернуто, нежели это позволяет ситуация. Уста ее искривились в блаженной улыбке: - Соколов Федор Алексеевич. Перевела я взор на новоприбывшего - и ужаснулась. Холодность и какая-то злоба плескались в его очах, выражая непонятное (по отношению ко мне) негодование. Губы плотно сжаты, а из груди вырвалось частое, нервное дыхание. Взволнованно сглотнула я скопившейся ком слюны и отвела взгляд в сторону.