Но даже капля камень точит...
И вот наконец-то пришел тот день, когда веки Матуа распахнулись - и наружу показался ясный, осознанный, хоть и полный боли да отчаяния, взор.
Живо подползла ближе. Приподняла его за голову с земли и уложила себе на колени. Нежно провела пальцами по волосам и неловко, как смогла, обняла за плечи. - Родной мой... - Прости меня... - Не страшно, - шепчу, жадно глотая свои горячие, полные счастья, слезы. - Мы справились, а остальное - неважно...
Но это был лишь первый залп. А дальше следовало всё куда хуже, ужаснее и безысходнее... Более того, прежде чем окончательно добить, жизнь заставила меня пройти еще и свой единоличностный, полный дикой радости, безудержного счастья и глубокой печали, беспощадный ад, в котором советчиком вдруг стало, неожиданно ожившее, сердце.
-------------
[10] - с франц. - "у всякого свой грешок".
Часть ШЕСТАЯ. Главы 48-51.
Часть Шестая. Белобрысый чертёнок
Глава 48. Пари
2010 год
*** Я лежала в объятиях Луи и думала о чем-то своем, несущественном, совсем уже не всматриваясь на звезды... Странное это было занятие: временами, когда погода позволяла, в ночи обильных звездопадов, словно школьники, выбирались на крышу и, разлегшись прямиком на земле, всматривались в небо. Что-то было завораживающее, магическое в этих событиях. Словно люди, существа, нам подобные, звезды срывались откуда-то из темноты и весь тот миг, что отведенный им как жизнь, пробегали, горя ярко и пронзительно, наслаждаясь каждым мгновением своего бытия. - Ты спишь, что ли, уже? - зашевелилась, перевернулась на бок. Взгляд в лицо. Веки закрыты, но ухмыляется. - А говорил, до рассвета в этот раз дотерпишь, - не унималась я. - Это ты у нас дозорный, а я люблю предаться сну. Кстати, ты мне когда-нибудь все же расскажешь, почему ты больше никогда не спишь? Скривилась. Молча провернулась, разлеглась на его плече. Взгляд пред себя, утопая в бархатном темно-синем полотне, усыпанном искрами. - Смотри! Опять твое любимое созвездие показалось! - Ты тему-то не меняй! - вдруг встрепенулся Луи. Вытащил из-под меня свою руку и, облокотившись, уставился в лицо. - Сколько дружим уже. Чего только не знаем потаенного друг о друге. А такую элементарщину ты не хочешь мне рассказать. - А, может, это не элементарщина? - съязвила я, обрушив на него взгляд. Скривилась в негодовании. - И что, не скажешь? - от удивления выгнулись его брови. - Я ведь не отстану. - Это хорошо, как раз тогда до рассвета и дотянем. - Зима, как-никак. До рассвета слишком долго. Лучше летом это обещание исполню. - Фу, - встрепенулась. Тут же расселась, скрестив ноги. Взгляд на Матуа: - Вот так и тебе и верь, слабак. - Хорошо, - глубокий вздох - и разлегся на земле. - Я до утра не буду спать и встречу с тобой сегодня рассвет, но ты мне расскажешь, почему ты не спишь. Идет? Обижено надулась я. Тягучие рассуждения. - А если не расскажешь, - внезапно его осенило. Вновь подпер голову рукой и уставился на меня, - я тут же к себе пойду. В мягкую кроватку - сладко встречать твой рассвет во сне. М? Чиркнула зубами, разыгрывая злость. - Ну ладно, вымогатель. Мило (издёвски) заулыбался тот и замигал бровями. На мгновение опустить взгляд, вскидывая за и против, а затем смело ему в глаза и выдать: - Я боюсь. - Чего? - опешил Луи. - Спать. - Че-го? - врастяжку переспросил Матуа. - Боюсь спать. - Так, всё. Ясно с тобой. Очень смешно, - резко расселся. Хотел, было, уже и вовсе подняться на ноги. Схватила за руку: - Стой, - улыбка исчезла, уступив холодной серьезности, отчего тот тут же подчинился. Замер. - Это... правда, - продолжила я. Тяжело сглотнула скопившуюся слюну, прогоняя неловкость и стыд. Спрятала очи. Лицо залил румянец. - Боишься? - несмело, неуверенно переспросил, все еще опасаясь моего шаловливого притворства. Покорно взгляд в глаза: - Именно, - и снова спрятать очи. - Когда-то я тебе в общих чертах рассказывала о своем одиноком веке. Так вот... тогда я дала себе зарок, что больше не буду искать других вселенных в своей голове. Что признаю, что эта реальность - одна единственная настоящая. И дабы ее никогда не потерять, я больше не сплю. Я боюсь, что когда вновь открою веки - опять окажусь под толщей земли... и ничего всего этого не будет. Что ты - выдумка. Орден - выдумка. Весь этот мир, с его даже несовершенством и бедами, окажется... выдумкой. Я больше не смогу вновь пройти этот путь, пусть даже, во многом иной, но без дорогих сердцу людей. Застыл, не дыша. Пристыженный взгляд опустил в землю. Но мгновение - и внезапно ухмыльнулся. Печально так, болезненно: - А ведь никак не смогу доказать, что я - настоящий. Да?