— Нет, это же неправильно, — довольно резко произнесла Пэйшэнс. — Они же еще слишком маленькие. Они не достигли совершеннолетия. Я не допущу этого.
— Это уже свершившийся факт, — не выказывая ни малейших признаков раздражения, ответил префект.
— Отмените договор! — заявила Пэйшэнс. — Немедленно! Отмените! Вы были обязаны посоветоваться со мной! Я отвечаю за них!
— Детка, ты в тот момент находилась в темнице, куда угодила благодаря собственному же проступку. Так что решение пришлось принимать мне. К тому же твои сестры уже покинули приют, и я надеюсь, что ты помолишься за них этой ночью.
— Нет! — закричала она.
— Заткни пасть! — предупредил Книл, делая шаг вперед. Люминосфера тут же подалась за ним.
— Нет необходимости применять силу, — произнес Сайрус, разглядывая девушку. — Признаться, Пэйшэнс, я удивлен твоей реакцией. Мне-то казалось, ты будешь рада.
— Вы обманули меня, — ответила она, окидывая его испепеляющим взглядом. — Вы прекрасно знали, что я ни за что не одобрю это решение. Это было неправильно! Они слишком молоды, чтобы…
— Избавь меня от этого, Пэйшэнс. Не существует ни правил, ни закона, которые запрещали бы нанимать на службу девушек этого возраста. И заключение подобных соглашений вполне в моей власти.
— Неправда! Вы имеете право договариваться от лица воспитанников только в том случае, если у них не осталось совершеннолетних родственников! Это закон! Я же оставалась здесь только затем, чтобы присматривать за ними! Ублюдок!
— Уведи ее, Книл, — произнес префект.
— Даже и не пытайся, ригорист, — предупредила Пэйшэнс. — Сайрус, я требую, чтобы ты сказал имя того торговца. Скажи мне, кто забрал моих сестер.
— Ох, ну и что это тебе даст?
— Я достигла совершеннолетия и могу покинуть эту вонючую башню, когда пожелаю. Называй имя… живо! Я найду его и заберу сестер!
— Полагаю, кому-то пора прописать еще несколько часов в темнице. — Префект повернулся к Книлу.
— Слушаюсь, сэр.
— Ну уж нет, — попятилась Пэйшэнс. — Вы больше и пальцем ко мне не прикоснетесь. Поздно. Я и без того слишком долго подчинялась дурацким правилам вашего схолума, только бы держаться сестер, но теперь у вас нет надо мной никакой власти! Я взрослый человек и обладаю всеми соответствующими правами! Катись в варп, Сайрус, я ухожу!
— Удвоить срок наказания за сквернословие! — рявкнул префект.
— Удвой это, вонючка! — закричала Пэйшэнс, показывая неприличный жест, которому ее научил один мальчишка, работавший на кухне.
Книл набросился на нее, широко расставив руки, но она отпрыгнула в сторону и воспользовалась своим даром, ударив в живот старого вояку. Толстый ригорист отлетел назад и врезался в стол, повалив на пол посуду. Восстановив равновесие, Книл изумленно посмотрел на девушку.
Каким-то образом Айду удалось оказаться у нее за спиной. Сжимая дубинку обеими руками, он обрушил оружие на затылок Пэйшэнс, заставляя ее упасть на колени. На секунду у нее потемнело в глазах, а из носа, капая на плитку пола, потекла кровь. Огромная лапища Айда больно сжалась на плече девушки.
— Смотри, имечко свое не забудь, — услышала она шепот ригориста.
Имя. Ее имя. Не Пэйшэнс. Последнее воспоминание о прежней жизни, принадлежавшее только ей.
Айд вновь занес дубинку, собираясь опустить ее на спину своей жертвы. Пэйшэнс заставила его руку остановиться. Рослый ригорист испуганно вскрикнул, по его виску сползла капля пота, когда он почувствовал, как невидимая сила выкручивает его запястье и вырывает оружие. Дубинка прокрутилась в воздухе и врезалась Айду в лицо.
Мужчина отшатнулся, взвыв от боли; его нос был сломан. В то же мгновение Пэйшэнс вскочила на ноги и резко ударила головой назад. Кровь, капавшая из ее носа, разлетелась алыми брызгами. Книл снова бросился в драку. Как, впрочем, и Сайрус. Откуда-то долетел тревожный крик.
Пэйшэнс посмотрела на Книла, и тот подлетел в воздух, вновь врезавшись в стол и перевалившись через него. Затем она перевела взгляд на Сайруса и усилием воли заставила лопнуть все кровеносные сосуды на его лице. Префект застонал и рухнул на колени.
— Ублюдки! — кричала Пэйшэнс. — Ублюдки, вы украли моих сестер!
Айд сумел подняться на ноги. Он обезумел от переполнявшей его ненависти и явно собирался убить девушку. Но она вскинула руку — и мужчина завалился на спину и заскользил по полу… Он продолжал скользить, пока не врезался затылком в каменный косяк двери.
Откуда-то возник Сюзерин и бросился к Пэйшэнс, занося над головой кистень. Книл неуверенно поднимался на ноги.
Девушка уклонилась от первого удара Сюзерина, а затем легким усилием разума отбросила противника на несколько шагов назад. Она начинала выдыхаться. Тем временем к ней уже неуклюже ковылял Книл.
— Дай-ка сюда эту штуку, — сказала Пэйшэнс, используя дар и срывая с груди толстого ригориста медаль.
Девушка хлопнула открытыми ладонями по его изуродованному черепу, отправляя Книла в полет, завершившийся сильным ударом в облицованную фресками стену. Древние узоры пошли трещинами, и тело бывшего гвардейца безвольно сползло на пол.
Сюзерин вновь предпринял попытку нападения, но Пэйшэнс метнула в него медаль, все еще висевшую в воздухе. Застежка воткнулась в горло ригориста, и тот, издав хриплый вопль, упал, заливая свои одеяния кровью.
— Я увидел достаточно, — произнес незнакомец, облаченный в красный балахон.
Желтоволосый поднялся из-за стола и отключил свой ограничитель.
Пэйшэнс закричала, чувствуя, как пропадает ее дар. Казалось, будто ее разом лишили всех ее сил. В душе воцарился полнейший вакуум. Никогда раньше девушке не доводилось сталкиваться с неприкасаемым.
Зашатавшись, она обернулась. Низкорослый мужчина шел к ней, раскрыв ладони и спокойно опустив руки.
— Пойдем с нами, дорогуша, — произнес он.
Она попыталась ударить его, но была слишком слаба.
Незнакомец легко поймал кулак, а потом хлестнул ее по лицу.
Казалось, он не вкладывает в удар никаких усилий, но тем не менее Пэйшэнс повалилась на пол, едва не лишившись сознания. Тогда желтоволосый наклонился и нажал на какой-то нервный узел, парализовав ее тело.
Ослепшая, беспомощная, она услышала, как кряхтит префект, которому помогают подняться на ноги.
— А ты был прав, Сайрус, — раздался голос, принадлежавший, по всей видимости, мужчине в красном. — Превосходный экземпляр. Еще не сформировавшийся телекинетик. Игроки дадут за нее хорошую цену. Теперь я готов заплатить запрошенные вами десять тысяч.
— Хорошо, Локеттер, — вздохнул префект. — Только… только уберите ее с моих глаз.
VI
Карл Тониус явно гордился собой.
— Еще раз взгляните на эти имена. Виктор Жан. Нобл Сото. Гудмен Фрелл[2]. Конечно, людей могут так называть, но почему же у всех они такие значимые? Такие крепкие, сильные, внушительные имена обычно дает своим рабам высокородный господин.
— Так что, получается, они были рабами? — спросила Кара.
— Не совсем, — ответил Карл. — Но, полагаю, все они получили эти имена не при рождении.
Тониус обладал особым талантом во всем, что касалось когитаторов и логических машин. С того момента, как мы прибыли на планету, он проводил долгие часы в статистических архивах Урбитана.
— Я проверил личные дела всех троих. Это оказалось не самой простой задачей, да и записи о них, только не смейтесь, были несколько обрывочными. Они были официально зарегистрированы и оформлены, но никак не связаны ни с одной из семей Саметера. На планете хватает всяческих Сото, Жанов и Фреллов, но их ничто не связывает с этими тремя конкретными людьми. Другими словами, они самостоятельно выбрали себе фамилии, причем ориентировались при этом на самые распространенные.
— Фальшивые личности, — пожал плечами Нейл. — Не слишком-то значительная зацепка.
— Сказал тип, уронивший нашу последнюю зацепку с километровой высоты, — усмехнулся Карл. Гарлон одарил его уничтожающим взглядом, и дознаватель вздохнул. — Нет, это не фальшивые личности. Существуют неоспоримые доказательства, что эти люди в раннем возрасте лишились своих родителей. Возможно, из загородных трущоб. Они выросли при богадельне или даже в сиротском приюте, где и получили новые имена. Достигнув совершеннолетия и обретя независимость, они были вынуждены выбрать себе фамилии, чтобы получить документы и стать полноправными гражданами.