Ибо что можно было добавить к мудрым словам старика?..
Он медленно вышел из комнаты и стал спускаться по каменным ступеням.
Во дворе графа уже поджидала запряженная пара одряхлевших лошадей.
«Первым делом надо будет обзавестись нормальными скакунами», — подумал граф.
Как прекрасный наездник, он и представить не мог, что придется отказаться от верховой езды: с одной стороны, ничто так не облегчает душу, как движение. К тому же будет отличный повод поменьше встречаться с женой.
С этими мыслями граф сел в карету.
И вот они наконец-таки выехали из покосившихся ворот, к которым уже давно не прикасалась рука маляра.
Снаружи их встречала возбужденная толпа деревенских жителей, пришедших пожелать графу счастья и благополучия в будущей семейной жизни.
Он понимал, что этим бедным людям не удастся даже краем глаза взглянуть на церемонию бракосочетания, поэтому они и решили поздравить его заранее.
Уикс специально сбавил ход, чтобы хозяину было удобнее общаться с народом.
— Да благословит вас Господь, сэр! Счастья вам! Удачи!..
Голоса звучали оживленно и радостно, словно люди предощущали близкое начало новой, обеспеченной жизни.
Два маленьких ребенка подбежали совсем близко к проезжающей повозке и бросили в нее букет цветов.
Граф благодарно приподнял шляпу, показывая тем самым, как он ценит любовь и внимание простых людей.
С горечью подумал он, что, судя по всему, этим чистосердечным пожеланиям не суждено сбыться.
Скорее всего единственная участь, ожидающая его с дочерью лорда Фрезера, это взаимное страдание, которое всегда сопровождает браки, заключенные на голом расчете.
Как только они миновали последний полуразвалившийся, жалкий домишко, Уикс пришпорил лошадей.
Старые клячи довольно быстро затрусили по извивающейся дорожке, что вела прямиком в Уоттон-Холл.
Скоро повозка приблизилась к границе двух имений.
Теперь предстояло проехать через пресловутый Монкс Вуд.
Граф окинул взглядом его величественный зеленый шатер и подумал о том, сколько пришлось страдать его покойному отцу из-за бесконечных распрей с лордом Фрезером.
Если его душа наблюдает сейчас с небес за единственным сыном, то, что чувствует она, кроме боли и горечи, оттого, что он женится на дочери заклятого своего врага?
Занятый своими невеселыми мыслями, граф не сразу заметил, что Монкс Вуд остался позади, а они уже въезжают в ближайшую к Уоттон-Холлу деревушку.
До чего же опрятны здесь были домики! Аккуратные, свежевыкрашенные стены словно приглашали каждого зайти и насладиться домашней чистотой и уютом.
Впереди показалась церковь, которая сильно уступала той, что была расположена на территории Рейнбернского поместья. Она не отличалась ни богатым историческим прошлым, ни строгой изысканностью линий.
Церковный дворик уходил в тенистую прохладу парка.
В душе графа разлилось нечто похожее на облегчение, когда он увидел, что у позолоченных ворот церквушки нет любопытных лиц праздных наблюдателей.
Почему-то ему казалось, что поглазеть на брачную церемонию соберутся все местные крестьяне: оно и понятно, ведь не каждый день хозяйских дочерей выдают замуж.
По традиции деревенские жители всегда встречали жениха с невестой у церковных ворот, а потом осыпали выходящих молодоженов рисом и благоуханными розовыми лепестками.
Почему же сегодня никто не пришел пожелать молодым людям счастливой, обеспеченной жизни? Странно…
Внезапно юношу осенило, что лорду Фрезеру просто не захотелось ставить людей в известность, что он сватает свою дочь за графа Рейнбернского лишь из корыстных побуждений.
Вот, оказывается, в чем дело! Ни одна живая душа не знает о готовящейся свадьбе!..
Лошади мягко остановились, и граф вышел из повозки.
У церковных ворот было пусто, жениха никто не встречал.
Приближаясь к главному входу, он услышал приглушенные звуки органа.
Граф снял шляпу и медленно вошел в церковь.
К его великому удивлению, церковь тоже была пуста, если не считать викария.
Тот стоял у аналоя и внимательно перелистывал старые, пожелтевшие от времени страницы Библии.
Едва завидев графа, он поспешил ему навстречу.
Несмотря на довольно-таки почтенный возраст, викарий был весьма суетлив. Сегодня он, похоже, даже нервничал.
Он протянул графу руку и как-то возбужденно произнес:
— Доброе утро, милорд. Я рад, что вы так пунктуальны. Смею вас уверить, что и его светлость не заставит себя долго ждать.
Граф отошел к передней скамье и положил на нее шляпу.