Нравится это ему или нет, но она его жена.
И как к таковой он должен воспринимать ее с уважением и в конце концов сделать так, чтобы она заняла свое законное место в роли хозяйки замка.
Граф знал, что это будет нелегко.
Наверное, окажись на его месте вице-король, он нашел бы устраивающее всех решение возникших проблем.
Главная проблема заключалась в том, чтобы избавить Анселлу от непонятного страха.
«У меня есть все основания быть ей благодарным», — решил граф, возвращаясь к дому.
А следовательно, он должен сделать ее счастливой.
Он вспомнил, что Анселла обрадовалась, когда увидела Светлячка и Руфуса.
— Нам надо завести побольше животных, — пробормотал граф.
Он вошел во двор, поднялся по ступенькам к передней двери и направился прямиком в свою спальню.
Марлоу раскладывал его вечерний костюм.
Вместе с ним был молодой человек, обучавшийся ремеслу лакея, чтобы прислуживать не только графу, но и другим приезжающим в замок джентльменам.
— Хороший сегодня вечер, Марлоу, — сказал граф, входя в свою комнату.
— Да, милорд, и к тому же счастливый для всех нас. Я посылал в деревню, так что у нас есть все, что хозяйка потребовала к обеду. Она просто счастлива.
Граф улыбнулся и начал раздеваться.
Ванну поставили в обычном месте, перед камином, хотя огонь разводить не стали, потому что в спальне и без него было достаточно тепло.
Полежав в горячей воде и затем вытершись насухо большим турецким полотенцем, граф определенно почувствовал себя намного лучше.
Надев вечерний костюм, он посмотрелся в зеркало. Отражавшийся в нем стройный молодой мужчина выглядел вполне прилично, чтобы отправиться и на прием к вице-королю, и на обед в Букингемский дворец.
Граф даже подумал о том, чтобы попросить Марлоу по случаю брачной ночи повесить на костюм награду, полученную им во время службы в конной гвардии.
Однако он остановил себя, решив, что такой жест отдавал бы ребячеством, и спустился в гостиную.
Его не удивило ни то, что комната оказалась пустой, ни отсутствие Анселлы.
Стрелки часов показывали восемь, когда она наконец робко шагнула через порог.
Платье, выбранное Анселлой к обеду, оказалось более изысканным, чем можно было ожидать.
Не белое, а бледно-зеленое, цвета весенних листьев, оно делало Анселлу похожей на лесную фею или вышедшую из вод озера нимфу.
— Я думала… возможно… вы считаете, что… мне следовало надеть белое. — Анселла заметно нервничала. — Но… это одно из моих любимых платьев… потому что оно напоминает… мне о лесе.
— О нем я и подумал, когда вы вошли, — с улыбкой сказал граф.
— Я люблю лес, но мне не нравится думать о тех, кто стреляет в лесу маленьких зайчат или птичек.
Граф счел за лучшее промолчать.
Затем заговорил о другом:
— Марлоу сообщил, что миссис Марлоу получила продукты, которых у нас давно не было. Так что приготовьтесь к пиру, ожидающему вас в гостиной.
— Она очень… огорчится, если… если мы съедим… мало? — робко спросила Анселла.
— Очень, — ответил граф.
Девушка беспомощно всплеснула руками, и он поспешно добавил:
— Вы всегда можете сунуть лишний кусочек под стол, где его, насколько мне известно, всегда будет ждать голодный рот вашего четвероногого друга.
Анселла посмотрела сначала на мужа, потом на спаниеля, вошедшего в комнату вслед за хозяйкой.
Граф видел, что высказанное им предложение стало для нее неожиданностью.
— Отец очень… сердился, когда… когда я кормила Руфуса за столом. Он вообще не любил его, потому что… это был мой песик.
— Боюсь, мои собаки всегда рассчитывали на крошки со стола, — заметил граф. — Так что когда здесь появятся другие, а это произойдет достаточно скоро, Руфусу придется пошевеливаться, чтобы не лишиться своей доли.
— Я позабочусь, чтобы этого не случилось, — сказала Анселла, — если, конечно, вы… не сердитесь за то, что я. кормлю его.
— Вряд ли можно сердиться на других за то, что делаешь сам, — сказал он.
— Обед подан, милорд, — объявил появившийся в дверях Марлоу.
Граф предложил супруге руку.
Его тронуло, что Коснат, по предложению Марлоу, украсил стол цветами.
В основном цветы были белые, но виднелись и ноготки, и даже маргаритки.
В результате стол выглядел празднично, и Анселла вскрикнула от восхищения.
— На нашу пятидесятую годовщину, — сказал граф, — у нас, несомненно, будут орхидеи, но сегодня придется довольствоваться и тем, что есть.
— Я очень благодарна человеку, позаботившемуся об этом, — добавила его жена, — а цветы очень, очень милы.