Он купил для себя двух спаниелей, и Анселла очень обрадовалась их появлению.
Впрочем, она находила их все же не столь красивыми, как ее любимый Руфус, потому что, по ее мнению, с ним никто не мог сравниться.
Все три собаки прекрасно поладили и послушно следовали за своими хозяевами, куда бы те ни направлялись.
— Как мне не хочется расставаться с Руфусом, — вздохнула Анселла, когда они проезжали мимо конюшни.
— Прекрасно вас понимаю, — сказал граф. — Но не забывайте, что и собакам требуется хороший отдых, а они и без того набегались с нами вчера.
Анселла согласилась с его доводами.
Подумав, она сказала:
— Вы очень добры к своим животным. Когда я отправлялась жить в замок, то и не надеялась, что мне будет позволено взять Руфуса с собой.
Граф воздержался от комментариев, потому что не хотел лишний раз говорить о лорде Фрезере.
К тому же он считал, что чем реже Анселла будет думать и вспоминать об отце, тем лучше.
Подъем становился все круче, и лошади поневоле сбавили шаг.
Постепенно всадников обступили со всех сторон деревья и кусты.
Наконец прямо перед ними появилась статуя, изображающая предка графа.
Это действительно было внушительное сооружение.
Прадед нынешнего графа представал в облике солдата, облаченного в военную форму.
Анселла даже не предполагала, что статуя окажется такой высокой и массивной.
Только тогда, когда они подъехали ближе, она поняла, что памятник покоится на не вполне обычном постаменте.
Фактически основание представляло собой некое подобие домика, сложенного из камня.
Граф заметил ее недоумение.
— Вы, конечно, удивлены, — сказал он. — Дело в том, что мой прадед позаботился о людях, которым придется подниматься по длинному и крутому склону, чтобы выразить ему свое почтение. Поэтому он сделал так, чтобы у них была возможность посидеть, отдохнуть и, как я полагаю, перекусить захваченными с собой сандвичами.
Он спешился и привязал поводья к седлу.
Анселла последовала его примеру.
Граф с некоторой опаской посмотрел на своего жеребца.
— Уикс уверял меня, что Звездочка обучена откликаться на свист и не уходить далеко от того места, где ее оставили, но я в этом сомневаюсь.
— Мой Светлячок обучен тому же, — сказала Анселла.
— Да, знаю. Но ваша лошадь у вас давно, и вам известны ее повадки, а я иду на определенный риск. У меня нет ни малейшего желания возвращаться домой пешком.
Анселла рассмеялась:
— Если случится самое худшее, вам придется ехать на Светлячке вместе со мной. Или же я могу вернуться в усадьбу одна и выслать помощь.
— Вы меня утешили.
Оставив лошадей, они прошли еще немного и остановились у постамента, на котором высилась статуя.
Граф поднял тяжелый металлический засов и открыл дверь.
Анселла заглянула внутрь. Перед ее взглядом предстала маленькая комната со столом и несколькими стульями.
У одной из стен стояла искусно выполненная модель замка, защищенная железными прутьями.
Анселла не смогла скрыть восхищения.
— Какая красота! — воскликнула она.
— Эта модель — подарок моему прадеду от его полка по случаю выхода в отставку, — пояснил граф. — Он очень ею гордился и не стал оставлять в замке, а перенес сюда, чтобы ее могло увидеть как можно больше народа.
— Как мило, — сказала Анселла. — Ваш прадед поступил очень предусмотрительно и благородно, позаботившись о столике и стульях. Наверное, он понимал, что путь сюда отнимает немало сил.
— Полагаю, в наше время посетителей здесь очень немного, — заметил граф.
Действительно, повсюду лежал густой слой пыли.
Оглядевшись, граф сказал:
— Думаю, вам лучше выйти и осмотреть памятник со всех сторон. Мой прадед определенно хотел, чтобы им все восхищались.
Анселла засмеялась.
— Вы тоже собираетесь поставить статую себе? — полюбопытствовала она.
— Ну, уж нет. — Граф покачал головой. — Единственное, что я хочу оставить потомкам, это свой портрет, который дополнит галерею портретов моих предков. Вы ее еще не видели, но она существует.
— А почему я ее еще не видела? — спросила Анселла.
— По той простой причине, что по счастливой случайности пол в галерее стал проваливаться еще до моего отъезда, и я, не имея времени на ремонт, убрал все имевшиеся там картины в надежное место.
Он сопровождал объяснение вздохом облегчения.
— Если бы это не было сделано, — продолжал граф, — мой дядя, несомненно, избавился бы от них, распродав все самое ценное по дешевке.