Чувства к Анселле были другими.
Ему хотелось защищать и оберегать ее, сделать так, чтобы страх больше никогда не поселялся в ее сердце.
Ему хотелось сделать ее частью его самого.
Он знал — это любовь, та самая любовь, к которой с испокон веков стремится каждый.
«Я люблю ее», — подумал граф, выезжая из конюшни.
Его путь лежал через поля, к Монкс Буду, который всегда казался ему одним из самых красивых виденных им когда-либо мест.
Графа окружили деревья, высокие и старые, ели и березы, которые он помнил еще с детства.
Посреди леса лежало озеро, всегда казавшееся ему волшебным, исполненным какой-то магической силы.
Звездочка мягко ступала по узкой тропинке, а из кустов доносился шорох потревоженных человеком кроликов.
Над головой попискивали маленькие рыжие белки, бойко перескакивающие с ветки на ветку.
За лесом начиналась земля лорда Фрезера, непохожая на его собственные владения.
Здесь все было ухоженное, все свидетельствовало о заботе и внимании, все росло, благоухало и цвело.
Граф увидел аккуратно подстриженные кустарники, цветущие сады. И при этом, подъезжая к дому, он невольно напрягся, как будто нависшая над имением тень владельца коснулась и его самого.
У ворот дома графа уже ожидал грум, взявший на себя заботу о Звездочке.
Гость вошел в холл.
— Я хочу, — сказал он, — видеть мистера Баррета, если это возможно.
Мистер Баррет был секретарем лорда Фрезера.
На нем также лежала ответственность за управление поместьем.
Лорд Фрезер редко доверял кому-либо, кроме себя самого. А потому и в управляющем видел не столько помощника, сколько помеху.
Мастер Баррет был средних лет мужчиной с несколько обеспокоенным выражением на совершенно непримечательном лице.
Он поспешно вошел в кабинет, куда дворецкий уже проводил гостя.
— Я ждал вас, милорд, и надеялся, что вы нанесете визит.
— Я приехал, как только смог, — ответил граф, — как чувствует себя его светлость?
Мистер Баррет покачал головой.
— Все еще без сознания. Приезжавшие утром врачи не смогли ничего сделать.
— Как вы считаете, он скоро поправится?
Вопрос имел для графа большое значение, и ему хотелось получить на него правдивый ответ.
Секретарь оглянулся, как будто опасался, что их подслушивают.
Затем, понизив голос, сказал:
— Если ваша светлость желает услышать мое мнение, то полагаю, шансов на выздоровление очень мало.
Граф вскинул брови.
— А что говорят врачи?
— Поначалу пытались внушить оптимизм, но сейчас склоняются к тому, что даже если к его светлости и вернется сознание, он едва ли останется вполне нормален и вряд ли сохранит здравый ум.
— Жаль. Очень жаль.
Граф, конечно, не испытывал ни малейшей жалости. Но придерживался требований вежливости.
Усевшись в кресло, он указал мистеру Баррету на второе, стоявшее напротив.
— Нам с вами, мистер Баррет, нужно обсудить кое-что. Если его светлость проболеет еще долго или будет не совсем в здравом рассудке, кто станет управлять поместьем?
— Я думал об этом, милорд, — осторожно сказал секретарь, — и считаю, что этим человеком будете вы.
Граф ожидал именно такого ответа. Но все же несколько удивился, услышав слова Баррета.
— Дело в том, — поспешно продолжал секретарь, — что я видел завещание его светлости. Полагаю, вашей светлости известно, что лорд оставил все своей дочери. Но трудно предположить, что мисс Анселла, как я всегда называл ее, в действительности возьмет на себя столь нелегкий труд, тем более что она замужем за вашей светлостью.
— Думаю, мы могли бы заниматься этим вместе с вами, — медленно сказал граф.
В глазах мистера Баррета появилось испуганное, настороженное выражение.
Секретарь опасался, что если поместье перейдет к зятю лорда, то он может отказаться от его услуг.
— Вам придется рассказать мне, — продолжал граф, — что именно требуется сделать. Вы, конечно, понимаете, что я плохо знаю поместье его светлости и не посвящен в его дела.
Немного помолчав, он добавил:
— Сегодня утром я уже обратил внимание на то, что поля хорошо обрабатываются, с этим все в порядке.
— Его светлость очень строгий хозяин, — ответил мистер Баррет, — и он во всем требовал совершенства. Он очень сердился, если что-то было не так.
Судя по тому, как говорил секретарь, граф уже понял, что его собеседник страдал от грубой требовательности хозяина поместья почти так же, как Анселла. Возможно, лорд Фрезер разве что не поднимал на него руку.