Терпение

Не обидчив, не вспыльчив | и не скор на расправу:
Велика вина – | велико же и снисхождение.
И вот, ведал же я: | как я волю Твою
Возвещу гордецам | погрязшим в грехе,
Они муками малыми | и мольбой Тебя умилостивят;
Оттого-то и в Тарсис | я утек тогда.
Так побей же меня, Бог, | зажился я здесь,
Да исторгнется из меня | вопль предсмертный,
Ибо мне, ей-ей, | смерть милее,
Чем за слово Твое | прослыть лжецом».
Тогда Божий глас | вошел в уши Ионы,
Укоряя пророка, | строго молвил:
«Эй, несчастный! | Ты ли гневаешься
На Меня за все, | что Я дал тебе?»
Тут Иона, в печали | бормоча, побрел
На восток из стен | того града постылого,
И на месте пустом | стал ждать,
Куда будет ему | путь указан.
И поставил себе шалаш, | покрыл папоротниками
С корневищами сладкими, | сеном, травами,
Ибо в том месте безлесном | тени древесной не было,
Для спасения плоти | от палящего солнца.
И вот, влез он под кров | спиной к солнцу,
Задремал в печали | и всю ночь проспал он;
А покуда спал он, | Господь Своей милостью
Над ним вырастил невиданную | лозу вьющуюся.
И послал Господь | утро и день,
И под сенью плюща | проснулся Иона
И увидел листву | над головою трепещущую.
Превосходней обители | вовек не бывало:
Обширная понизу, | с возвышенным сводом,
С толстые стенами, | построенная величаво,
С широким входом, | глядящим на север,
Листвою крытая, | тенистая и прохладная.
И зрел он с радостью | зелень листев,
Как овевает их | ласковый ветер,
А палящего солнца | луч ни единой
Не нашел прорехи | в шалаше человечьем.
И по нарву пророку | пришлось жилище,
Он разлегся удобно | и глядит на город,
И толико ему приятно | в том обиталище,
Что и еды не надо: | «Черт с нею, с едою!» –
Так он смеялся, | справляя новоселие,
И жалел об одном лишь, | что не в родной сторонке,
На Эфраимских высотах | или в холмах Хермонских. –
«Удобней этого дома | никогда у меня не бывало!»
Но вот ночь наступила, | и ко сну отошел он,
Задремал и уснул | под притихшими листьями;
А Господь наслал | червя, корни грызущего,
Да подгрыз бы лозу, | к утру да увяла бы,
А еще разбудил Он | ветер западный,
Приказал Зефиру, | мол, будь тих и тепел,
Дабы ни облачко | не застило солнца,
И подъял Он солнце, | жаркое, как факел.
И вот, человек очнулся | от своих снов чудесных,
Обратил глаза к лозе, | а зелень ее увяла, –
Сил лишился Иона, – | листья ее опали,
Покуда спал он, | солнце их опалило.
А солнце все ярче, | и жжет нежадно,
А западный ветер | листву уносит,
И нет уже крова, | и укрыться негде,
Ибо зачахло растение, | и заплакал Иона.
И взъярился он, | и возопил он в гневе:
«Что же Ты, Творец, | и на то ли Тебе могущество,
Чтобы пророка бедного | разить пред лицом народов?
Ужли вовек не сжалишься, | унижая меня для забавы?
Я поставил себе шалаш, | но, увы, Ты его разрушил,
Иссушил мой плющ, | от палящего солнца спасавший,
Знать, решил лишить меня | всякого утешения.
Так пошли же мне смерть, | ибо нет терпения моего!»
А Владыка наш | снова упрямцу молвил:
«Вот же какой ты праведник – | бунтарь и гордынник.
Что же восстал ты | за растение вьющееся?
Молвишь слово гневное | из-за этакой малости!»
«То не малость! - | молвил в ответ Иона. –
И воистину, с миром | я хотел бы проститья!»
«Сам помысли! | Вот же, дорого тебе твое дело,
Что ж дивишься, | что и Я Свое упасаю?
Вот же, в гневе ты | из-за древа, а сам-то
Не потратил и часу, | дабы взрастить его, –
Я его сотворил, | и Я уничтожил, –
Ты же, неиствуя, | молишь Меня о смерти.
Не вини же Меня, | что храню Я Мое творение,
Что щажу многогрешных, | взыскующих Моей милости,
Ибо я сотворил их вначале | Моим подобием,
И Я пекся о них | и путь им указывал,
И труды бы Мои | прахом пошли,
Сокруши Я град, | отвернувшийся от Меня.
Да и сам бы Я | в Своем сердце опечалился бы,
Да и сам бы Я оплакивал их, | хоть и грешны они;
А к тому же, безумцы | неповинны ни в чем,
Тож младенцы, | ибо непорочны,
Тож и жены, | по глупости не отличающие,
Левой руки от правой, | правящей миром,
А еще бессловесные твари, | живущие в этом граде,
Греха не знающие, | не ведающие печали.
Для чего же губить их, | коль скоро раскаялись
И признали власть Мою | и закон Мой?
Было б Небо, как ты, | столь же торопко,
Не имей Я терпения, | тут не многие процветали бы!
Мне ли злобиться | и неистовствовать?
Власть казнить обуздай | уздой милосердия!
Ты же, мил человек, | не будь Гренделем,
И в страданье и в радости – | терпелив и отважен,
Кто ж спешит, избавляется | от одежи изношенной,
Без лохомотьев останется, | ткет на ветер».
Сокрушенному нищетой | и многими горестями,
Надлежит мне страдать, | пребывая в молчании,
Ибо мука и покаяние | то доказывают,
Что терпение – добродетель, | хотя и зело докучная.