– Несомненно.
– И как много ты собираешься заплатить мне за помощь?
– Пять сотен дукатов.
– Этого недостаточно. Риск слишком велик.
– Он того стоит. И больше я не дам.
– Мне надо подумать. – Джулия встала. – Приходи завтра.
– Твой ответ мне нужен сейчас, – отрезал Лион. – И я получу его немедленно.
Джулия нежно улыбнулась.
– Ты, как всегда, нетерпелив. – И, сдвинув брови, нахмурилась, раздумывая. – Хорошо, считай, что сделка состоялась.
– Тогда мы поговорим о подробностях попозже. – Лион помог Санчии встать. – У нас нет места, где мы могли бы остановиться до приезда Дамари. Ты не выделишь для нас две комнаты?
– Две? – улыбка осветила лицо Джулии. – Если ты просишь две комнаты, значит, она не доставляет тебе такого удовольствия, о котором ты говорил. Я предупреждала тебя об этом.
– Санчия болела. – Лион повернулся к двери. – И еще не пришла в себя. Так ты дашь нам приют?
– Конечно. С большим удовольствием. – Джулия грациозно прошла к двери. – Может быть, это и лучше, если ты будешь находиться у меня на виду. Думаю, что небезопасно дразнить Дамари, показав ему приманку, а потом не иметь возможности предъявить ее.
– Твое дело только предложить, а не предъявить, – с внезапной резкостью ответил Лион.
Джулия оглянулась на него с сияющей улыбкой:
– Поменьше яда, любимый. Идите сюда. Ты, естественно, займешь ту же комнату, в которой располагался раньше. А для девочки мы найдем что-нибудь подходящее.
– Я вовсе не больна, – прошипела Санчия, обращаясь к Лиону, пока они шли за Джулией. – Мне уже лучше. Почему ты сказал ей…
Джулия остановилась перед дверью и быстро повернулась к ним:
– Это для тебя, Санчия. – Она открыла дверь. – Я отдала распоряжение, чтобы слуги приготовили горячей воды в кадке для купания. – И ехидно добавила:
– Этот лошадиный запах напомнил мне немного тот «аромат», который ты издавала, когда появилась здесь в первый раз. Надеюсь, ты преодолела свое отвращение к воде и мылу.
Санчия прикусила губу, чтобы удержать готовый сорваться с языка ответ. Нельзя позволять себе сердиться на эту женщину. Лион говорил, что им нужна Джулия.
– Спасибо, мне нравится купаться.
– Я тебе нужен? – спросил Лион, нахмурившись, глядя на нее.
– Нет, не нужен. Я и в самом деле хорошо себя чувствую. – Санчия вошла в комнату, заперла за собой дверь и тотчас услышала, как рассмеялась Джулия.
Этой женщине явно доставляет удовольствие насмехаться над ней! Но Санчия не позволит, чтобы мелкие уколы Джулии и ее язвительные намеки разрушили с таким трудом обретенное спокойствие. Ведь раньше злые слова Джулии совершенно не задевали ее. Почему?
Ответ пришел сам собой – раньше она не знала, что любит Лиона.
Она не знала того горячего болезненного удовольствия, которое он давал ей, с неистовством входя в нее и подчиняя ее своей страсти.
Санта Мария, ее тело оживает и наполняется желанием при одной только мысли об этом.
Но вместе с желанием пришла и ревность – чувство, прежде незнакомое ей. Ревность к тем часам, которые Лион провел в постели Джулии. Зависть к ее красоте и умению доставлять мужчине удовольствие. Ясно, что Джулия все еще хочет привлечь его к себе. Она не делала явных предложений, но намеки ее оставались достаточно прозрачными. Как отнесется к этому Лион?
У него не было других женщин с тех пор, как он взял Санчию в башне замка той ночью. И никто лучше Санчии не знал, насколько сильным может быть его желание. Пережитые испытания опустошили их обоих, не оставив ничего, кроме нежности и стремления к покою. Но чувства возрождаются вновь, она знает это по самой себе.
Вдруг Джулии удастся, воспользовавшись благоприятным моментом, вызвать у Лиона желание и пробудить в нем страсть?
Нет! Эта мысль причинила ей боль. Санчия внезапно осознала, что, пройдя через столько ужасов, она хочет вновь наслаждаться жизнью, хочет зачать ребенка, хочет любить и быть любимой.
Если уж Медуза оставила ее в живых, если все святые вступились за нее, она будет жить полной жизнью и возделывать свой розовый сад, как учила ее Катерина.
19
– Простите, мессер, вы, кажется, сдаете комнату?
– А мне кажется, что вы ошиблись дверью. – У Луиджи Сарпони было изрезанное глубокими морщинами лицо, тяжелый подбородок и грозный взгляд, призванный запугать и обескуражить спрашивающего. – Я не сдаю комнату, но если бы сдавал, то она бы вам не подошла. Мой дом не для таких, как вы. Поищите где-нибудь в другом месте. Здесь множество квартир сдаются на лето. Рим в это время года – не самое здоровое место для жизни.
– А разве ты не Луиджи Сарпони?
– Тот самый.
– Разве ты не работал на кухне его святейшества, пока не ушел оттуда три года назад?
Луиджи, недоумевая, кивнул:
– Работал.
– Значит, ты тот самый человек, с которым мне непременно надо поговорить. Позволь представиться. Я Лоренцо Вазаро. – Лоренцо сделал шаг вперед, и огонь свечи, стоявшей в подсвечнике на столе, осветил его лицо.
Луиджи невольно отступил назад.
– У нас есть что обсудить. – Лоренцо улыбнулся. – И после того, как мы все обсудим, ты найдешь-таки комнату для меня.
– Ты говоришь загадками. – Луиджи Сарпони налил вина в деревянную кружку Лоренцо и в свою собственную, прежде чем сесть за покрытый зарубками стол. – Чего ты хочешь от меня?
– Только того, чего ты хочешь сам. – Лоренцо наклонился вперед. Огонек сальной свечи осветил его худое лицо с высокими скулами и отразился в холодных, как лед, глазах. – То, чего ты хотел все эти три года.
– И чего же я хотел?
– Смерти Борджиа.
Сарпони окаменел. Его взгляд замер на неподвижном лице Лоренцо.
– Тебе дали неверные сведения.
– Я прекрасно понимаю, что ты не кричишь об этом на каждом перекрестке. В противном случае, я бы не обратился к тебе. – Лоренцо улыбнулся. – Впрочем, если я ошибаюсь, и тебе этот разговор неинтересен, я не буду утомлять тебя. Стоит ли мне покинуть твой дом?
Сарпони уставился неподвижным взглядом в кружку.
– Почему ты пришел ко мне?
– Я задал кое-каким людям вопросы весьма отвлеченного характера. Но все-таки я получил ответы, которые заинтересовали меня.
– Вижу, каким образом ты добивался этого, – угрюмо произнес Сарпони. – И после того, как ты уходил, эти люди крестились, вознося молитвы всем святым о том, чтобы ты больше не появлялся у них.
– Именно так. – Лоренцо усмехнулся. – Но ты не боишься меня, так ведь, Луиджи? Не думаю, во всяком случае. Я слышал, что ты угрюмый старик со скверным характером, который не боится ни бога, ни дьявола.
Сарпони поднес кружку ко рту.
– Ни бог, ни дьявол не сделают больше того, что они уже сделали.
– Который из них отнял у тебя сына, Луиджи? – мягко спросил Лоренцо.
Сарпони помолчал, сделал большой глоток и поставил пустую кружку на стол.
– Дьявол. – Он поднял глаза и встретился взглядом с Лоренцо. – Что ты узнал о моем Марио?
– Узнал, что однажды ночью на него напали бандиты, которые шныряют по улицам Рима. Они изувечили и убили его, просто так, для забавы, а вскоре после его смерти ты отказался от своего места второго повара на кухне его святейшества и перешел на менее доходное место на кухню мессера Обано. У тебя не было причин покидать Ватикан, если, конечно, мессер Обано не предложил тебе более жирный кусок.
– Но ты не поверил в это?
Лоренцо покачал головой:
– Ходит слух, что Чезаре Борджиа приказал своим бандитам убить твоего сына. Конечно, все эти россказни Борджиа и его гвардия распускают сами, стараясь поселить страх в жителях Рима.
– Это не россказни, – хрипло ответил Сарпони. – Это правда. Что для великого Борджиа значит смерть какого-то мальчика, если на его руках кровь тысяч? Герцог и его отец заодно. Александр сидит на своем папском троне, и мы целуем ему ноги, а он позволяет своему сыночку выделывать самые жестокие штучки, и… – Он перевел дыхание. – Марио был совсем не похож на меня. Он был веселым и жизнерадостным и встречал людей добрым словом и ласковой улыбкой. Марио пошел в ученики к сапожнику. Я говорил ему, что лучше бы он стал поваром, как я, а он отвечал, что пока люди вынуждены ходить пешком, у него всегда будет кусок хлеба…