Наверное, в Париже сейчас, как всегда, солнечно. По улицам ходят проворные негры в костюмчиках цвета морской волны и красивыми метелками и щетками вылизывают тротуары… На бульваре Монмартр возле кафе, обклеенного купюрами, прогуливается веселый швейцар и зазывает публику выпить кофе и прилепить на стену свой «автограф»… На авеню Монтень по-прежнему пахнет красным перцем и китайскими специями… А возле домика их общежития в студенческом городке стоит комендант Жак Дюшан и строит глазки какой-нибудь очаровашке…
Воспоминания приятной волной накрыли Ольгу, и ее потянуло в сон. Но, резко встряхнув головой, она не давала себе заснуть — теперь Ольга уже не верила никому и должна была следить, чтобы автобус ехал все время прямо и никуда не сворачивал. Пейзаж за окном становился все более городским. Серые и голубые деревянные домишки сменились микрорайонами белых панельных домов. Затем они переехали какую-то эстакаду, и шоссе превратилось в улицу с высокими старинными домами.
— Кому куда ехать? — прокричал сквозь шум мотора молоденький водитель. — Могу высадить у метро на следующем перекрестке. А сам я на Садовом сверну и уйду в сторону Люберец.
— Высадите меня, пожалуйста, — встрепенулась Ольга.
Итак, опасное путешествие автостопом по бездорожью благополучно закончилось. Ольга вбежала в метро, бегло просмотрела схему и с облегчением вздохнула — до вокзала ехать было не очень далеко и без пересадок. Кажется, она успевала на встречу.
Через полчаса она уже стояла возле памятника и держала в руках телеграмму. Прошло минут пятнадцать, и к ней стремительно подбежала высокая и ярко одетая женщина.
— Вы Ольга? — спросила она.
— Да, я, — ответила Ольга и протянула женщине телеграмму.
— Отлично. Валерий Павлович сам подъехать не смог, немного приболел. Попросил меня прийти на встречу с вами и передать вам его телефон. Записывайте.
Она быстро продиктовала Ольге телефон, попрощалась и исчезла так же стремительно, как и появилась, даже не объяснив Ольге, кто такой этот Валерий Павлович. И вот, сжимая в руке заветный листочек с шифром из семи цифр, отделявшим ее от письма Мишеля, Ольга отправилась искать телефонную будку.
3
Ольга сидела на маленькой кухоньке в квартире Валерия Павловича и ела гречневую кашу с молоком. Она уже согрелась и забыла, как полчаса назад мерзла, пытаясь поймать такси. К счастью, Валерий Павлович жил не слишком далеко от вокзала, во всяком случае не на другом конце города. Ольга думала, что она просто позвонит в дверь и даже не будет к нему заходить. Просто он через порог передаст ей письмо — и все. Она даже приготовила шоколадку, чтобы вручить ему в благодарность за письмо. Но Валерий Павлович и слушать ничего не хотел.
— Проходите, проходите! Да как же это можно, чтобы с дороги, да с холода не накормить человека, кофейком не отогреть… Вы же дрожите. Я-то думал, что сам вам письмо доставлю прямо на вокзал, да вот приболел, радикулит прихватил…
Валерий Павлович, мужчина средних лет с густой рыжей бородой, ходил по своей квартире в белом медицинском халате, почти до неузнаваемости перепачканном краской. Нетрудно было догадаться, что по профессии он художник.
— Как видите, у меня мастерская прямо дома. Да мне так и удобнее. Мама умерла, сестры замуж повыходили, семьи у меня нет. Здесь у меня все под рукой. Немного попишу, пойду обед себе сварю. Кофейку попью — опять попишу. Только летом я почти все время на даче. Там у меня филиал… Хотите еще? — заботливо поинтересовался он. Несмотря на разницу в возрасте, он все время называл Ольгу на «вы».
— Нет, спасибо, очень вкусно, — поблагодарила Ольга и с удовольствием придвинула к себе чашку горячего ароматного кофе. — Вы меня извините, что я отнимаю у вас столько времени. Скажите, а вы давно видели Мишеля?
Валерий Павлович поднял густые рыжие брови.
— Мишеля? Какого Мишеля?
Ольге вдруг стало не по себе. Она сегодня натерпелась столько страху, что теперь во всем видела подвох.
— Так вы не знаете Мишеля? — переспросила она, стараясь унять дрожь в голосе.
— Мишеля… Постойте, так это, наверное, и есть М.К.! Ваше письмо странно подписано — М.К.
Ольга взглянула на него и снова опустила глаза.
— Разве не он передал вам письмо?
— Ну что вы! Письмо мне передал мой… гм… импресарио — так это, кажется, называется. Он из Франции. И зовут его не Мишель, а Жан-Луи. Он приезжал сюда два дня назад и просил вызвать вас телеграммой, чтобы вы забрали письмо. Да не волнуйтесь вы так, на вас лица нет. Ничего не случилось с вашим Мишелем. Сейчас я отдам вам письмо в собственные руки, — он порылся в бездонных карманах своего пестрого от пятен халата и извлек оттуда большой белый конверт, запечатанный сургучом. На печати были выдавлены буквы — М.К. На чистой глянцевой поверхности был написан Ольгин адрес, ее имя и фамилия, а в адресе отправителя опять те же буквы. Почему он не написал полностью своего имени?