— Хотелось бы знать, о чем был разговор с мальчишкой?
— Ни о чем. Нет ничего что могло заинтересовать нас с вами.
— Ясно, — протяжно произнес Вершинин, переваривая все сказанное выше. — Меня, больше всего, беспокоит, что кто-то ведет странную и опасную игру. Нужно держать ухо востро, — резко сказал полковник, потом посмотрел в растерянные глаза профессора и Роя, и понял, что ни тот ни другой не знают, как держать ухо востро. — Электронный ключ от лаборатории должен быть в вещях Грачева. Возьмите в медотсеке. Добудьте всё, что сможете. И ещё, — уже в дверях сказал Вершинин, — в это дело посвящены только мы, трое.
***
Глубокой ночью Ричардсон поднялся на мостик. Полковник сидел в центральном кресле и молча смотрел в черный экран.
— Вы хотели о чем-то поговорить? — спросил профессор, потягивая верхние конечности, еще не отойдя ото сна.
— Хотел, садитесь.
Профессор, укутанный в одеяло, завалился в кресло второго помощника.
— Вы хорошо знаете Роя Стюарта? — спросил полковник, не отрывая взгляда от черного экрана.
— Достаточно, чтобы понять, что он хороший парень.
— Вы в курсе, что его IQ переваливает за 190 пунктов? Выше, чем у вас профессор, — полковник в кресле повернулся лицом к профессору.
— Нет, не знал.
— Вы знаете, чем он зарабатывает на жизнь?
— Рой говорил, что сменил не мало профессий, — профессор уже догадался куда клонит полковник. — Давайте сразу к делу.
— К делу, так к делу, — полковник набрал личный номер командира и потребовал компьютер вывести на экран личное дело Роя Стюарта.
Ричардсон не спеша прочел файл. Профессор не любил с ходу делать какие-то выводы, он любил всю новую информацию, как следует проанализировать.
— И…? — протяжно произнес профессор.
— Есть поговорка: «Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит», — полковник пристально смотрел в глаза профессора. — Вы понимаете, что Рой Стюарт может вести собственную игру?
— Какую? Зачем? — профессор требовал объяснений, — вы же сами видели, что во время нападения на Грачева, Рой находился в моей лаборатории, со мной.
— Возможно, он не нападал на Грачева…
— Возможно? — профессор прервал полковника.
— Он мог воспользоваться ситуацией. С его то умом и криминальным талантом ожидать можно чего угодно.
— Но, зачем ему это?
— Не знаю. Пока не знаю.
Профессор ненадолго призадумался, после произнес:
— Чувствуется рука Элисон Феликс. — пристально профессор всматривался в глаза командира, — это она? точно она, можете не отвечать, — уверенно сказал Ричардсон, — вот так, ловко подвела вас к таким выводам, да? — с обидой спросил профессор.
После слов профессора на мостик поднялась Феликс.
— Вы, все слышали, я прав? — сказал профессор, жутко разочаровавшись в командире. — Тогда, вы, Феликс, объясните, зачем Рою весь этот цирк?
— Вы знаете, что означает слово эскапизм?
Профессор конечно же знал, но отвечать не хотел.
— Это бегство от реальности в выдуманный мир. Вы помните сколько Рою было лет, когда отец придумал собственный язык?
— Три года, — тихо произнес Ричардсон.
— Примерно в это время погибает вся его семья. Вскоре, на долгих десять лет его жизнь станет адом. Вы понимаете, к чему я виду? — Эскапизм в медицине называют шизофренией, — продолжила Феликс.
Профессор молчал, только сурово смотрел то Феликс, то на полковника.
— Единственное, о чем прошу — предоставляйте Стюарту, как меньше информации. Как бы вы ему не доверяю но уверяю вас профессор, вы можете оказаться марионеткой в руках этого человека.
Профессор молча пошел к выходу.
— И еще, — Элисон Феликс сказала в след профессору, — прежде чем вы будете разговаривать со Стюартом сначала обдумайте все услышанное.
***
Когда Рой и Ник поднялись на верхнюю палубу, вся команда пристально смотрела в большое панорамное окно.
Множество колец и воронок из облаков разного цвета, обжимают великана, двигаются в различных направлениях, меняя форму создают божественные рисунки на поверхности огромного газового гиганта. Юпитер! 650 000 000 километров от дома. С этого момента визуальный контакт с Землей закончен.
— Ужасающе беспощаден, умопомрачительно бесподобен, он так близко, что, кажется, корабль не справится с его мощной гравитацией, и сейчас он поглотит нас, — пораженный зрелищем с особым упоением шептал профессор, — исполин великолепен, — чтобы не отвлекать от зрелища остальных, профессор продолжал говорил тихо, еле слышно рядом стоящей Брук, — смотри, видишь, это красное пятно на боку Юпитера? Оно, в три раза больше нашей Земли, самый сильный шторм в Солнечной системе, он бушует более трёхсот лет, ветра достигают пятисот километров в час. — Команда начинает плотней сдвигаться к профессору, чтобы слушать его комментарии, — вся эта сбитая пена из облаков, скрученная словно морские канаты, устраивает величайший ураган из водорода и гелия. Любая здесь молния в тысячи раз сильнее самой сильной на Земле. Все бурлит, кипит, буквально разрывая планету изнутри, конфликт не гаснет никогда. Не правда ли, это прекрасно?!