Нити дрогнули под руками. Рыжий видел, как Вирен бренчит на гитаре, и наука магии была немногим от того отлична — ритм, нужные слова, выверенность. Заломило кости, зубы, ударило в лопатки, в рога. Нити были рваные, растерзанные, но они поддались, прошла искра… Камни шумно брызнули из-под лап твари, разметались порывом, и она неуклюже рухнула. Гил метнулся, припал на больную ногу, но вонзил штык прямо под горло; сияющая сабля Вирена мигом позже гладко вошла в сердце — туда, где обычно оно билось.
Когда Рыжий подбежал, чудовище зарубили. Оно истекало вязкой, густой и очень черной кровью, змеящимися ручейками побежавшей по сухой земле. И почему-то Рыжий, ведомый наитием, побоялся в них наступать, пачкать ботинки — вдруг разъест толстую подошву. Перепрыгивал, чувствуя себя ребенком, но с облегчением заметил, что и остальные следуют его примеру.
Позади сверкнул портал — уносили раненых.
— Что это такое? — спросил кто-то из гвардейцев, оторопело шатаясь рядом. — Верткая дрянь… Никогда о таких не слыхал.
— Похоже на крысу, — просипел запыхавшийся Вирен. — Очень жирную и злобную крысу.
Он без страха потыкал чудовище в лоснящийся черный бок, отошел, чтобы попасть в руки Ринки, которая крепко вцепилась в его плечи и, не стесняясь никого, рычала:
— Дурак! Куда ты пошел один? Да страшно подумать, что бы было!.. — налетала она.
Рыжий похлопал его по плечу тоже, буркнув: «Ты, брат, нас до смерти перепугал».
— Один бы я не справился, это верно, — сказал Вирен, вздыхая, и склонил голову. Гвардейцы никогда не кланялись, но все поняли, что значит этот жест. Отер лицо: темнели мелкие царапины, хвост тонко рассек ему скулу. — Простите. Спасибо, что спасли мне жизнь, я никогда не забуду… Я отплачу!
— Глупый ребенок, — проворчал взъерошенный Гил, быстро обняв Вирена. Его брат отозвался неразборчиво. — Ты тоже хорошо справился, но никогда не отходи от отряда. Пусть и на столь малое расстояние. В Тартаре ни в чем нельзя быть уверенным: это тебе не Столица, чтобы по ней гулять!.. Что ты там нашел, принеси-ка.
Кивнув, Вирен снова вернулся к кустам; на этот раз его сопровождала пара солдат, с которыми Вирен успел начать разговор. Он вдвоем с пегим демоном рылся под растением, а третий стоял на стреме.
— Думаю, она долго шла за нами, — произнес Гил, вернувшийся от того места, где кинулась тварь. — Там следы когтей, думаю, стерегла лагерь, ждала, когда кто-нибудь отойдет. Легче попытать счастья с малой добычей… Благодарю, Нахарэд, если б не твоя магия, не получилось бы застать ее врасплох.
Не привычный к тому, что его называют по имени, Рыжий улыбнулся. Он вовсе не обязан был колдовать, он служил — пока сам этого желал — купцу Вахзе, а не Гвардии, но не мог оставить в беде ни Вирена, ни других демонов из Роты.
— Это ведь глупо. Нас больше, у нас оружие, — заметила Дэва, и показалось, будто ей жаль чудовищную крысу. — Даже инстинктом такое нужно понимать!
— Звери обычно не подбираются близко, если не уверены, что отхватят кусок, — с уверенностью поддержала ее Ринка. Демоницы успели спеться.
А Рыжий снова поглядел на чудовище, нагнулся, бегло оглядывая тощие бока, пусть с гладкой, словно промасленной шерстью, но все равно туго обтягивающие выпирающие ребра — под них не так давно вонзился ботинок Вирена. Морда застыла в последнем, отчаянном оскале; крыса знала, что умирает, и проклинала своих убийц. По спине, несмотря на тепло тартарского дня, пробежал холодок.
— Голод, — заключил Рыжий. — Когда от голода желудок к позвоночнику прилипает, тут не до раздумий. Иного шанса выжить у нее, кажется, и не было, кроме как попытаться заломать одного из нас.
Вирен вернулся с какой-то блестящей штукой, которую гвардейцы быстро засунули в чей-то мундир, будто пряча от кого. Глянув вниз, Рыжий углядел стремительно приближавшихся к ним охранников Вахзы. Предполагалось, что они придут на помощь, но у якобы спасаемых гвардейцев лица были не очень радостные.
Крысу хотели бросить на камнях, но, посовещавшись, решили, что ее тело привлечет падальщиков, которые, попировав ей, могут рискнуть и напасть на лагерь. К тому же, к ним приблизилось подкрепление, заметившее возню в разрушенном поселении и услышавшее разрыв боевой магии, а купец Вахза по амулету попросил приволочь ему крысу — как он важно выразился, в личное пользование. Несли ее, обернув в холстину, очень аккуратно, как будто боялись, что чудовище оживет и выпрыгнет.
— Нам она без надобности, — решил Волк и махнул рукой. Его вовсе не прельщало владеть тушей, которая на тепле скорее начала бы гнить и попахивать, а делать что-то нужно было.
Гвардейцы возились со своими ранеными: к счастью, ничего серьезного, с чем не справились бы лекари. Расхаживая по наскоро разбитому, некрепко держащемуся за землю лагерю, Рыжий наблюдал, как воины Вахзы ловко расправляются с попавшим в их руки зверем: они быстро свежевали, вытащили зубы и когти, теперь отделяли органы, путаясь в непривычной анатомии. Вспухший бурый комок нисколько не напоминал сердце, однако гвардейский лекарь после минутного раздумья подтвердил, что это оно и есть.
Понаблюдав за работой этих демонов, можно было прийти к мысли, что Вахза специально нанял профессионалов, умеющих разделывать — только ли зверей?.. Нечего и думать, что удастся захватить такую диковинку живой, но многие отвалили бы кучу золота за сувенир из другого мира, которым можно похвастаться. Люди вешали на стены оленьи рога — они не так уж отличались. Рыжий дал бы руку на отсечение, что крысиная шкура однажды будет устилать пол кабинета какого-нибудь аристократа.
Впрочем, вонь была та еще. Гнить так быстро тело не начало, но у мяса, у крови и всего, из чего состояло чудовище, был резкий, напоминающий падаль запах. Когда невозможно стало дышать, зажгли благовония, какими обычно разгоняли тяжелый дух в госпиталях, но стало едва ли не хуже. Тяжелый, гнилостный запах обволакивал, но Вахза, натянув на нос платок, сам носился возле распотрошенного тела и указывал — его ни капли ничего не смущало.
— Это мне напоминает свалки в Столице, — сказал хмурый Вирен. Он, как и многие, отделался царапинами, и носил на запястье лечебный амулет, чтобы раны не воспалились. — Да, однажды мы гнались за одним вором… Ничего личного, Рин. Я в тот раз патрулировал улицы с парой ребят из нового набора, а он возьми и сверни на свалки. Пока гонялся за ним по горам мусора, чуть не помер.
У Вирена в рукаве были истории на все случаи жизни. Мысли Рыжего же занимало совсем иное: добычу Вахза грузил на одну из свободных телег, рассовывая отдельные части тела в ящики и щедро присыпая сверху охладительными и защитными амулетами. Рыжий знал, что так обычно перевозят продукты, чтобы не попортились. Но потяжелевшая телега задержит их, станет тянуть назад, а ведь впереди были горы… Но Вахза не стал бы его слушать: купец лучился от радости, ведь уже второй день принес ему богатую добычу.
— Я могу его понять, — сказала Ринка, пытаясь Рыжего успокоить. — У большинства из нас похожие цели: подзаработать денег на походе. Стоит ли винить Вахзу? Это смысл его жизни, в конце концов, — торговать.
— Следи за ним внимательно, Рыж, — посоветовал Вирен, похлопав его по плечу.
***
Тартар, горы, второй день (вечер)
Каждый второй решил сказать мне, какой я дурак, так что за сегодня я наслушался, спасибо. Полез за блестящей безделушкой и не заметил, как за камнями притаилась громадная тварь, желающая меня сожрать. Хреновое начало похода, но все-таки я был не так плох. Ну, мне так кажется.