Рыжий сказал, что мои записи могут пригодиться биологам, так что я стал рассматривать их внимательнее.
Рисую я хреново, поэтому изобразить не получится. Они различного роста: самые маленькие с нашу Амонею, это метр пятьдесят, а их белая вожачка выше двух метров — выигрывает у Волка несколько сантиметров, поэтому смотрит на него сверху вниз. Его это напрягает. Расцветок самых разных, все больше коричневатых или сероватых — чтобы сливаться с окрестностями. Они не однотонные, а некоторые напоминают мне земных сов: их оперение с темными пятнышками. Волосы на голове того же цвета, что и перья. А вот белая такая одна. Интересно, это мутация или выпадение пигмента из-за старости? Уточню у Ниирана, но пока он точно говорит, что она лучше всех прочих умеет пользоваться магией — значит, скорее первое.
У гарпий нет рук, вместо них — крылья. Все хватательные движения они делают когтями на ногах, поэтому они так развиты. И камни на нас так удачно бросали благодаря этому — наверное, это излюбленная их тактика. В своем поселении они прекрасно ходят на лапах, а крыльями пользуются только для полетов выше, к щелям на отвесных скалах. Конечно, добраться туда никто из нас не может. Но именно в пещеры и потащили раненых гарпий; их несли по возможности бережно, даже как-то человечно. Мы тогда спустились в ущелье, кто-то заметил эту странную процессию. «Жрать будут», — мрачно предположили — кажется, Кость. Однако сегодня же с утра мы видели гарпию, раненую в плечо. Ее замотали какими-то лозами; выглядит не слишком чисто, но она была на редкость бодра. Другая, побольше, ходила за ней и поддерживала крыльями.
Не то чтобы я чувствую стыд. Они напали первыми, мы лишь защищались. Так бы мы действовали, если б нашими противниками были демоны или люди. С другой стороны, напомнил мне Гил (он снова стал ужасно хромать), мы вторглись на их территорию без предупреждения. А как мы, спрашивается, должны быть предупредить? Послать гонца?
В «деревне» на южном склоне у них нечто вроде столовой — на обрыве небольшой выступ, где они, судя по черным потекам, трапезничают. Там же складывают кости, когда их накапливается достаточно — сталкивают вниз. Это их мы нашли недавно. Среди костей, прокравшись, я заметил и демонский череп — сложно с чем-то его перепутать. Есть мне как-то расхотелось.
Сегодня к полудню несколько гарпий притащили крупную зверюгу. Нечто, напоминающее тура, но с острыми зубами и когтями, с длинной шерстью, точно слипшейся — наверно, от крови. Волок его сразу десяток гарпий, кренясь к земле. Остальные приветствовали их клекотом и криками, прыгали, как вороны. Они кинулись на добычу там, на этом выступе. Изодрали в несколько мгновений, хотя и не соперничали и не дрались. Никакой цивилизации.
Описание их обеда заставляет меня вспоминать и нашу скромную пищу. Еда пока не заканчивается, экономить рано, хотя от вкуса сухофруктов меня, пожалуй, скоро начнет выворачивать, как и от вяленого мяса с сухарями. Никогда бы не подумал, что стану скучать по еде с Девятого. И по теплой ванне: воду берегут на питье, а от грязи спасают заклинания. Такими ленивые маги чистят одежду, чтобы не стирать. Ощущения — будто по коже проходятся наждаком… Не хочется думать, что будет дальше, если мы не найдем воду. Возвращаться? Теперь, когда мы столько прошли? И когда часть из нас погибла в бою?
Как оказалось, столь пристальное наблюдение за гарпиями интересует не одного меня. Сегодня, когда я наблюдал за полетом существ, вившихся вокруг, ко мне бочком приблизился Рыжий, куривший свою едкую дрянь. Он сосредоточенно осматривал движение гарпий, как и я, заметив в этом некоторую системность: наши птичьи хозяева несли караул. Защищали от кого-то свою территорию. Белая гарпия расположилась на карнизе, величественно принимала разведчиков.
Их было не так много, как показалось на первый взгляд, но не обращать внимание на гарпий, на ятаганы их когтей, на мощные, поднимающие ветер крылья было невозможно. Многих гвардейцев это вынуждало спать чуть не в обнимку с винтовкой, а Ринка, с трудом пришедшая в себя, старалась не смотреть в блестящие, чуть округлые птичьи глазищи — точно гарпии могли винить именно ее за чье-то убийство.
— Ты совсем не боишься? — изумилась Ринка, как-то поглядев на меня. — Эти чудовища…
— Кара говорит, если во что-то можно воткнуть кусок доброй стали и оно издохнет, то такое чудовище вовсе не достойно страха.
Я-то, конечно, храбрюсь. Подумал: кто-то должен быть стойким. Наверное, получается иногда не очень хорошо, особенно — когда кто-то из этих птах бесшумно приземляется у меня за спиной за какой-нибудь своей надобностью. Они умеют летать, не издавая ни звука: вот как они смогли неожиданно напасть позавчера утром.
Но едва мы побороли страх перед гарпиями, пришло почти детское любопытство.
— Удивительно, не вижу среди них мужчин, — шепотом заметил Рыжий, внимательно приглядывавшийся к гарпиям. Он следил за допотопной повседневной возней с почти презрением.
Все гарпии, несомненно, — женщины. Никакой одежды они не носят, и человеческие части тела не оставляют никаких сомнений. Но ничего приятного в их обликах нет: все гарпии оказались тощие, сухие и жилистые, словно из камня вырубленные, с чуть сероватой кожей. Ничуть не в моем вкусе и, судя по гримасе, не во вкусе Рыжего.
— Мы мало что знаем о них, может, они и так обходятся: гермафродитизм, предположим, — тогда решил блеснуть я, хотя для него это прозвучало не более чем ругательством. — Однако ты в верном направлением думаешь, мне тоже кое-что в глаза бросилось: я вот не вижу среди них детей. Положим, самый молодняк можно спрятать в гнездах, в которых они спят, чтобы уберечь. Но ни одного подростка — из тех, что должны бы учиться летать.
Весьма заинтригованно Рыжий уставился на меня.
— Они ведь не с рождения умеют! Кара рассказывала, что у ангелов крылья становились достаточно широки, чтобы летать, где-то в возрасте наших десяти лет. Эти гарпии немногим отличаются по размерам от ангелов. Поэтому — хоть несколько, хоть одну — должны учить летать. Да и все они выглядят на один возраст.
— Проклятие, в этом что-то есть! — воскликнул Рыжий, необычайно приободрившись. — И ведь правда! Как же они тогда не вымерли? Или это нынешнее поколение пропущено? А предыдущие?
Я пожал плечами. Задумался: ведь у нас тоже редко рождаются дети, и, мне рассказывали, это считалось чем-то вроде проклятия, наложенного на нас Богом. Но теперь наши столичные биологи ворчали на суеверия и зарывались в научные труды: прекратив войны, Ад мог себе позволить тихо изучать сам себя. Тем не менее, редко в какой семье больше одного демоненка. Рыжий с его двумя сестричками — счастливое исключение. Из моих знакомых только он мог бы похвастаться, да еще Гил с Заритом — но они близнецы, и маги говорили, у них одна аура на двоих.
— Может, мужчин они едят, — хмыкнул я, желая напугать друга — чтобы он не расслаблялся чрезмерно. — И для того не пропускают нас дальше. Внимательно следи за теми, с кем ты рядом спишь, вдруг начнут пропадать! — прибавил я, страшно округлив глаза и оскалясь.
— С тобой я сплю да с Ринкой, — буркнул Рыж.
Он и правда с концами переселился в гвардейскую палатку и вертелся ночами подле меня, тихонько рычал, и я в растерянности не знал, как бы ему помочь. Никогда прежде я не испытывал такой беспомощности. И сильно жалел, что не умею колдовать и не могу лично поговорить с белой гарпией: на ее крыльях чернели символы, похожие на те, что по утрам чертил в воздухе Рыжий.
***
Собиралась ночь: долгий тартарский день все-таки подходил к концу. За сегодня они, как и предполагали, не продвинулись дальше, потому что гарпии их попросту не отпускали. Налетали, кружили, пугали лошадей. Конечно, можно было прорваться с боем, и это Волк с Ниираном обсуждали, однако рисковать не спешили. Они совершенно не знали горы и не представляли, куда идти, чтобы оказаться по ту сторону.
Вечером собрались у сложенного костерка. Ветер поутих, так что получилось разжечь огонь на деревяшках, оставшихся от одной из разбитых телег. Грелись, сидя плотно, кутаясь в плащи: в горах по ночам прохладнело. Горячая еда согревала хотя бы изнутри: они сообразили нехитрую кашу, получившуюся довольно жидкой.