— Вирен, ты в порядке? — раздался голос над головой.
Он поднял взгляд на мутного Рыжего, пожал плечами. Было как-то неловко признаваться в слабости, тем более, друг-то стоял на ногах, держался. Вирен издал какой-то сдавленный звук, мотнул головой. Пытался за что-то зацепиться, сосредоточиться… Рыжий наклонился, коснулся его лба, и рука показалась выточенной из льда. Рядом заполошно вскрикнула Ринка.
— Я… мне страшно, — выдавил Вирен.
Он совершенно запутался, потерялся. Дрогнув, Рыжий присел, обнял его за плечи, поглаживая его по спине — с несмелой, совсем не присущей ему нежностью. «Может, я умираю?» — испуганно подумал Вирен. Но и Рыжий, казалось, никак не мог понять, что с ними стряслось.
— Так, поднимайся, — рявкнул Рыжий, встряхивая его. У него было такое испуганное лицо, что Вирен захотел его успокоить, сказать, что все в порядке, но язык не слушался, был ватный. Врать не получалось. — Мы идем дальше! — почти истерически воскликнул Рыжий. — Зря решили остановиться!
Он слабо сопротивлялся, но друзья рывком поставили его на ноги и стали поспешно собирать их немногие пожитки, раскиданные тут и там. Медленно, будто за ним волочилась подвесная гиря на ноге, Вирен поплелся к уже виденному распутью. Ему казалось, что он сотни раз останавливался перед таким выбором. И ни разу это ни к чему не привело.
— Ну, куда идем? — тускло спросил Вирен. — Знаете, в таких случаях Влад с Яном полагаются на фатум. Кидают монетку. Орел или решка… Правда, у нас не тот случай: целых три дороги.
Им нужно было выбирать. Нельзя вечно топтаться на месте — от этого становилось еще хуже.
Вирен пошел прямо, не глядя, идут ли за ним. Не слыша, не пытаются ли они остановить ее. А потом провалился в глухую безмятежную темноту.
***
Первым, что Вирен почувствовал, был нож у горла. Позади кто-то шумно дышал. «И правда — голову потеряешь!» — с некоторым восторгом подумал он, но в тот же момент спохватился. Его никогда прежде не брали в заложники, что делало опыт как минимум новым и незабываемым, но оттого ничуть не более приятным. Кто-то связал ему руки, а магические пути пребольно впивались в запястья.
Он оглянулся, увидел с одной стороны бесконечно уходящий вдаль коридор, вид которого успел до чертиков надоесть за неделю пути, а вот напротив грозно нависали огромные ворота, украшенные глубокой ребристой резьбой. Над головой переливались осветительные заклинания: не теплые, оранжевые, как у Рыжего, а бесцветные. Вирен не смог охватить озаренные ворота все целиком, но ему показалось, что он перед лицом чего-то великого. Похожее впечатление на него производили «Врата ада» Родена — переплетение мучающихся фигур… Сознание едва не ускользнуло от него вновь, уплыв в дымку воспоминаний, но Вирен смог ухватиться за реальность.
Демон за его спиной недовольно дернулся, но ничего не произнес. Вирен попробовал растянуть зачарованные веревки.
— Очнулся, — прозвучал почтительный голос. — Мальчик в порядке.
Над ним склонился маг — он разводил руки, шевелил пальцами, словно настраивал невидимый инструмент. Его Вирен несколько раз видел около Дэвы, польщенной вниманием такого видного демона; он, в отличие от большинства колдунов, был широкоплечим и мощным, как бык. Так что вариант рвануться и ударить его головой Вирен сразу отбросил: свое лицо было ему дорого.
— Где… Что происходит? — выдавил он, вертя головой. — Вахза!
Купец показался перед ним. В этот раз он предпочел простую походную одежду дорогим шелкам, но на боку висела сабля. Вахза выглядел обрадованным, и это ненадолго сбило Вирена с толка. Он обернулся и заметил своих бледных друзей в окружении наемников.
— Все хорошо, — постарался успокоить его Вахза, поднимая руки. Казалось, что он совсем не умеет угрожать. — Вирен, тебе никто не навредит, если ты не начнешь делать глупости. Когда ты вывалился на нас, тебя бил припадок, ты мог пораниться, поэтому нам пришлось связать тебя.
— Наемник прижимает ко мне нож тоже ради моего блага? — мрачно уточнил Вирен, разом нахохлившись.
Он почувствовал рядом с шеей острое лезвие и впервые за долгую неделю, проведенную в лабиринте, ощутил нечто настоящее. Ужас вспыхнул так ярко, что он чуть не разрыдался от облегчения. Он был жив, он мог биться дальше! Державший его наемник поглядел удивленно, явно заподозрив в нем умалишенного, но Вирен чувствовал себя самым нормальным и живым на свете!
— Что со мной было? — напряженно спросил он.
— Лабиринт окружен сильными заклинаниями, — прогудел маг, когда Вахза не смог толком объяснить. — Вы вляпались в одно, но оно подействовало в основном на тебя. Хотя и твоих спутников немного задело. Не могу сказать, что это такое. Магия Тартара нам непонятна.
Вирен кивнул бы, но боялся пораниться.
— Мы, как и вы, попали во временную ловушку, — медленно разъяснял маг. — Думаю, наше путешествие продлилось не более нескольких часов. Нам показалось, что протекла неделя.
— Что? — недоверчиво охнул Вирен. — Не может быть! Почему Рыжий?..
Рыжий выдавил нечто невнятное и виновато уставился на свои руки. На указательном пальце до сих пор безвольно висело заклинаньице — жалкая красная ниточка. Поймав его взгляд, Вирен постарался улыбнуться, хотя его положение было куда хуже.
— Вернемся к нашим баранам, — произнес Вирен, не обращая внимания, как напряглись наемники. — Расслабьтесь, это человеческая фигура речи! Почему мы оказались в этом щекотливом положении?
— Твой друг наложил на сумку заклинание, — объяснил Вахза. — Там находится вещь, которая мне очень нужна, но никто, кроме вас, не может ее достать! В общем, Рыжий отказывается оказать небольшую услугу и отомкнуть магию.
— И вы не придумали ничего лучше, чем угрожать моей жизнью? — оскорбленно выдавил Вирен. — Это низко!
— Очевидно, у вас с ним крепкая связь, и Рыжий не захочет стать причиной твоей смерти…
— Вы не сделаете этого! — рявкнул Вирен. — Я же… Я…
Ему стало стыдно, что он полагается на положение Гвардии, на родителей, хотя отправлялся в поход с полной уверенностью, что теперь-то сможет выдвинуться из-за их спин, сделать что-нибудь самостоятельно, без чуткого присмотра, еще и прославиться в веках как исследователь Тартара! Именно поэтому Вирен сдержал рвущийся вопль. «Вы же знаете, кто мои родители!» — так это жалко, по-детски звучало, и Вирену стало стыдно, что он вообще подумал об этом.
Он любил их, но в этот раз предстояло выкручиваться самому. До амулета на шее он ни за что не смог бы дотянуться незаметно; если бы и отважился рвануться и стиснуть тепловатый камушек, это было бы последнее, что Вирен сделал. Но Рыжего и Ринку так можно спасти… Он задумался.
— Послушай, это пустое упрямство! — убеждал Вахза. — Мы можем поделить сокровища Голода, если это так принципиально!
— Вы думаете, там есть сокровища? — слабо спросил Рыжий и тут же дернулся, вырываясь из хватки наемника. — Нет, нет, вы не понимаете! Здесь нет ничего, кроме смерти. Вы думаете, у Голода были горы золота, припрятанные под дворцом? Это глупость! Ему это ни к чему!
— За нами запертая дверь, что еще это может быть, кроме как сокровищница? — удивился Вахза.
Вирен сам застонал. Купец мыслил слишком примитивно, адскими понятиями. Он знал, что, например, под Дворцом Сатаны есть помещения под золотой запас, под все богатства, которые веками накапливал Люцифер. Пару раз Кара водила его туда, но ничего интересного в грудах золота и серебра Вирен не нашел: он с детства искал и находил красоту в чем-то простеньком, приземленном — в книгах, например. Но Вахза не мог рассчитывать, что Голод — это существо — так же любил цацки, как демоны и Падшие!
— Там нечто мощное, что излучает энергию, скапливающуюся вокруг храма, — твердил Рыжий, — и лучше вам этого не касаться! Не трогать, не забирать! Потревожите спящую силу — и она сметет всех нас. Она столько лет питала охранные заклинания, которые настигли нас в лабиринте, она огромна…