— Любопытный способ, — прошептал пораженный Вирен. — Представляешь, сколько таких разнообразных узоров можно создать? Наши ключи в тысячи раз примитивнее!
— Нам не могло так повезти, чтобы в пыли валялся ключ к сокровищнице Голода! — огрызнулся Рыжий. — Нет, я думаю, он единственный в своем роде. Он и его копии. Ты же помнишь: в домах, которые мы находили, не было дверей! И те, что ведут в этот храм, гвардейцы открыли обычной магией!
Они двинулись вперед, подгоняемые наемниками. Немного задержавшись, Ринка аккуратно сняла сферу и спрятала ее в сумку Вирена — к счастью, двери не стали закрываться. Вахза обернулся и постарался усмехнуться — как Рыжему казалось, он подбадривал их. Несмотря на некрасивую сцену с Виреном, случайно угодившим прямо в руки его вояк, Вахза не был жестоким и кровожадным демоном. Не зря он напоминал Рыжему отца, и тот, хотя и был властолюбивым и расчетливым, никогда не смог бы вырезать детей. Каждый купец, торгующий в Аду, должен быть готов к бою, поскольку ни одна дорога не была точно безопасна, несмотря на усилия Черной Гвардии. Но самому убивать Вахзе не приходилось, он был морально не готов, прятался за чужими спинами…
— Рыж, — удушенно шепнул Вирен, прислоняясь к нему, будто бы охваченный слабостью, — как думаешь, сейчас самое время позвать отца?..
Рыжий не сразу опомнился: он недавно размышлял о своем родителе, так что не понял, чего от него хочет Вирен… Тот выглядел на редкость несчастным, словно бы разочаровавшимся в чем-то. Они все после лабиринта были обессиленными, но с Виреном случилось нечто другое.
— Давай, зови их, — согласился Рыжий. — Стой за мной, я тебя прикрою.
Он загородил Вирена, но и без того было темно. Магия освещала туннель, а потолок над их головами расширялся. Они говорили, шагая и не глядя под ноги. Коридор скоро закончился — он оказался лишь небольшим переходом, не началом следующего губительного лабиринта. Наемники гомонили. Пока Вирен молчал, хмурясь и мысленно взывая к своим родителям, Рыжий осматривался. Они оказались в огромном зале, на который не хватило нескольких светочей, плывших за магом Вахзы. Ему пришлось широко взмахнуть руками, призывая больше огня, и всеобщее внимание было приковано к нему. Поэтому ненадолго мало кто следил за Виреном.
— Магия не пробивается, — пожаловался тот, странно подрагивая голосом. — Здесь какой-то барьер? Почему ты не предупредил?
— Я… не хочу смотреть на изнанку, касаться ее, — признался Рыжий. — Мрак сильнее, я боюсь, что он захватит меня и уволочет куда-то… где холодно, жутко и… — он вновь задохнулся и поперхнулся словами.
Свет заливал зал, в центре которого было нечто вроде алтаря, напомнившего Рыжему о капище в поселении гарпий. Вокруг стояли четыре возвышения — не обычные камни с насеченными символами, а целые изваяния, уходящие к высокому потолку. Рыжий ничему не удивлялся: магия способна раздвигать границы в пугающую бесконечность, а может, они были где-то под пустыней… Воздух гудел от силы. Рыжий смотрел на лица изваяний, но не мог сосредоточиться на чертах.
Он обернулся на Вирена. Мир снова обрел четкость.
— Ты что, ревешь? — недоверчиво спросил Рыжий.
— Нет! — яростно соврал Вирен, шмыгая носом.
К ним подошла Ринка. Они стояли неподалеку от алтаря, а рядом застыли наемники, страшно похожие на бездушные статуи. Но странное дело: о них Рыжий готов был забыть, но не о каменных изображениях, очевидно, Всадников.
— Мы не справились, — беспомощно сказал Вирен. — Не смогли ничего решить, завоевать, даже разобраться с одним идиотским купцом! Вахза даже не воин, а мы сдались ему…
— Не так важно, кто он такой, если у него в подчинении полно воинов, — мягко напомнила Ринка. — Я слышала о многих из этих демонов, и мы не сможем с ними тягаться даже с магией Рыжего.
— Я был уверен, что стану героем, — досадливо шипел Вирен. — Что совершу что-то, что запомнит каждый в Аду! Мне совсем не надо памятников, но хочется, чтобы… знали. Чтобы они понимали, как много я совершил для них! А на самом деле я ребенок. Вот чего я боялся. Что знал, но не мог смириться. Я даже на помощь позвать не смог!
Друг чуть не выл от отчаяния, а Рыжий чувствовал тягу мрака, навалившегося куполом. Сквозь него не пробилась бы искорка связного амулета, позволявшего протянуть тоненькую нить к Аду. Может, если бы Вирен не потратил половину его силы… Но он выглядел таким разочарованным, сбитым с пути, что у Рыжего язык не повернулся обвинять его в чем-то.
— Мы еще можем все исправить, — подбодрила их Ринка. — Нужно не дать Вахзе завладеть тем, что разливает эту силу.
Вахза был в замешательстве. Он ругался с магом, наседая на него, словно это была его вина, что в зале не оказалось сокровищ. Рыжий понимал, что он и сам разочаровался: как легче была бы жизнь, если б они нашли залежи древнего золота и драгоценных камней — да Рыжий сам помог бы выносить их, выгребать мешками… Зал пугал пустотой и мертвенностью. Рыжему чудились взгляды Всадников.
Маг пятился от Вахзы и нелепо взмахивал руками. Купец успокоился и кивнул на алтарь. У Рыжего нехорошо закололо в груди: он знал, что такие плоские камни чрезвычайно удобны, чтобы положить на них кого-то и зарезать. Магия требовала жертвы. Старая, погибающая без действия сила. Ей нужно было обновление, свежая кровь. Чистая, незамутненная, не отравленная еще мраком, перекроившим весь Тартар, лишившим его настоящей жизни, оставившим безумное подобие…
— Я чувствую скопление энергии над алтарем, — сказал маг, сомневаясь. — Это похоже…
— На узел, — подхватил Рыжий.
Он обещал себе не глядеть на изнанку, умолял себя, с трудом удерживался, напоминая о друзьях, о том, что он ответственен и за них тоже и не может позволить мраку взять верх. Мрак манил, пел — это ныли нити на изнанке. Не тонко, звонко, как в Аду — они раскачивались, подобно пеньковым толстым веревкам, на которых вешали преступников.
— Здесь пусто, — робко сказала Амонея, следующая за Вахзой, как тень. Они где-то достали ей новую винтовку, взамен разбитой, и теперь демоница представляла серьезную опасность. — Может, мы свернули не туда? Лабиринт привел нас не к той двери?
— Отсюда нет выходов, кроме того, которым мы явились, — доложил один из наемников, ползавших вдоль стен. Остальные подтвердили это молчаливым киванием. — Но я согласен с девочкой, — добавил демон. — Я не вижу ничего… Ничего, что мы могли бы унести. Разве что вы попросите нас выволочь одну из этих махин! — он указал на статую, и другие демоны рассмеялись с заметным облегчением.
— Нет! — вдруг воскликнул Вирен. Рыжий стиснул зубы: на него опять нечто нашло! Он попытался схватить друга за руку, но Вирен увернулся, вышел вперед, показывая на стены. — Мы там, где надо! Это что-то вроде… церемониального зала! Эти фрески… очень напоминают мне шумерские или, скорее, египетские, видите, в профиль, но тут вместо фона много деталей… Поэтому глаз замыливается. Это какие-то письмена, как в мусульманских храмах, понимаете? Они совмещали изображения своих божеств и надписи — может, что-то историческое… Очень плотные надписи! Это любопытно! Странно, что мы раньше не видели фресок, но у нас недоставало света…
У Вирена горели глаза. Одержимо, ярко. Его так увлекло открытие, что он забыл обо всем на свете и жадно рассматривал стены зала, испещренные какой-то вырезкой. Хмурясь, Рыжий попытался нечто разобрать, но беспомощно развел руками. Вирен не сдавался, от нетерпения приплясывая на месте:
— Ты можешь сделать мне указку? — спросил он у Рыжего.
— Ты понимаешь, что он несет? — сказал один из наемников.
— Я, блядь, нихуя не понимаю, я просто делаю, как он говорит, — честно признался Рыжий, заплетая заклинаньице.
Световое заклинание двигалось вслед за пальцем Вирена, скользило по стенам. Даже самые сомневающиеся, затаив дыхание, следили, как вырисовываются отдельные схематичные фигуры, образующие какие-то картины, настоящие произведения искусства. Четверо — их всегда было четверо; их изображали больше, выше, чем остальных людей. Бойня, пиршество, какой-то ритуал — эти сюжеты запутывались среди строк, которые ни один не мог расшифровать.