— Детей и Гвардией пугают, — поспорил Вирен. — Придет дядя гвардеец и тебя заберет, если не будешь кашу есть! Да слишком много нас, окажись ты тут один, налетели бы. Но мы Тартар, сдается мне, сами переполошили.
— Значит, соберут стаю.
***
Впереди ехали гвардейцы. Они не отваживались просто скакать напролом, чего от них, судя по гуляющей по Аду буйной славе, можно было ожидать; разведчики мелькали впереди небольшими точками, и у Рыжего все сжималось внутри, когда он представлял, как из-за ближайших камней на них что-то прыгает… Тем более, когда он осознавал, что там отважно скачут знакомые ему демоны.
Он сопровождал купца: Вахза, настороженный, совсем не такой веселый, как на Девятом, родном своем круге, потребовал магической защиты. С защитой у Рыжего ладилось: эти заклинания были самыми простыми, куда сложнее начертать огненный сигил и правильно его выговорить, чем прикрыться барьером. За капризы Вахза привык щедро платить, и Рыжий, заранее знавший об этом, расстался с Ринкой, с которой они неспешно и неловко ехали рядом в напряженном молчании — чтобы его сгладить, принимались фыркать лошади, иначе было совсем невыносимо.
Неуверенно державшийся в седле Вахза вызвал бы у Вирена злую насмешку, Рыжий буквально слышал ехидный голос приятеля: «Как собака на заборе!» К счастью, Вирена здесь не было и ссориться с щедрым купцом не пришлось. Однако Рыжий, отжатый от гвардейского отряда телегами, принялся вертеть головой в поисках товарища. Он подозревал, что Вирен может сунуться в разведку, не спросив у него амулетов на удачу и защиту.
Спустя примерно час пути, за который, как казалось заскучавшему, измученному Рыжему, горы нисколько не придвинулись, к ним подъехала демоница Дэва, лихо державшаяся в седле. Гикнула, останавливая легкую, быструю лошадь, спросила с необычайной вежливостью, все ли у них в порядке. Ехавшие подле охранники смерили ее суровым взглядом, и Рыжий улыбнулся. Растрепанная, запыхавшаяся Дэва обманчиво напоминала простую, очень симпатичную девчонку, которую можно потискать в таверне, но на деле, насколько он знал, была одним из лучших рубак в Роте.
— Рыжик, тебе Нииран просил передать, что после остановки попросит помочь! — подмигнула Рыжему Дэва. — Нужно зачаровать лошадям лапы: тут какая-то непривычная, очень твердая земля. Его с помощниками не хватит на всех.
Не тратя слова, Рыжий козырнул от виска. Ему было позволено — Дэва одобрительно хмыкнула и, наподдав пятками лошади по впалым бокам, ускакала к своим. Плескался гладкий хвост лошади — мелькала и пушистая кисть ее азартно приподнятого хвоста.
— У тебя, кажется, очень теплые отношения с Гвардией, — заметил Вахза, и Рыжий замешкался, пытаясь понять, больше в его тоне изумления или недовольства. — В наши времена это разумнее всего… Ты знаешь того мальчишку? — любопытно спросил он. — У него ожоги на шее… Вирен — так? Он ведь сын Сатаны? До меня доходили слухи, но я не думал, что он лично отправится в поход.
Как с облегчением увидел Рыжий, не подозревающий о внимании купца Вирен неспешно ехал впереди и с чем-то приставал к перехваченной Дэве, которая мрачно и хищно оглядывалась по сторонам. Хвост ее по-прежнему напряженно дрожал, словно демоница постоянно ожидала нападения — это чувство Рыжий разделял.
Откинувшись в седле, Вирен хохотал. Удивительно, как Рыжий, расставшийся с другом на добрых полгода, так быстро научился чувствовать его. Он понимал, что хочет сказать Вахза, напустивший в тон яда, и с кем угодно его подозрения были бы истинными — но не с гвардейцами.
— Он никакой не сын Сатаны, он сын Гвардии, — неожиданно для себя заступился Рыжий. — Вирен сирота, у него дом сгорел… Рота воспитывала его как родного, даже больше, чем родного, — медленно проговорил он, вспоминая вечно занятого купеческими делами отца. — Что с того? Вирен мне товарищ, вот и все. Перейди я дорогу Гвардии, его дружба меня не спасла бы. Он ценит справедливость так же, как и любой из них.
И это — единство, круговую поруку, семью — Рыжий в Гвардии не мог не уважать, хотя никогда и не пытался влиться в их круг. Особый круг Ада, который они построили сами — он был Десятым, а вовсе не враждебный Тартар, встретивший демонов мертвенным молчанием.
— И не переходи, не надо, — цокнул Вахза. — Но лучшего соглядатая и представить невозможно, согласись?
И, кляня себя, Рыжий задумался, вспомнил тетрадку Вирена, его прыгающий неаккуратный почерк, торопливый, дергающийся. Но вместе с тем помнил и довольный вопль при встрече, изрядно его смутивший, и счастливую ухмылку, и то, как Вирен подмигивал поблескивающими зеленоватыми глазами, обещая помочь с Ринкой… Не мог Вирен быть шпионом командора, он попусту не способен был на подлость. И не стал бы так выворачивающе искренне писать в своем глупом журнале.
— Могу я задать вопрос? — осмелев, потребовал Рыжий.
— Отчего же нет? Вопрос на вопрос — честная мена. И я надеялся, мы станем приятелями за время долгого странствия…
Невозможно было понять, смеется Вахза над ним или и правда предлагает неясный пока для Рыжего союз. По лицу его невозможно было ничего прочесть: оно оставалось недвижно, ровно, словно Вахзу ничего не тревожило. Дорогой кафтан с драгоценными запонками казался неуместным в сухом безжизненном Тартаре; сабля с большим камнем на рукояти мозолила глаза. Рыжему не за что было зацепиться.
В этот момент он пожалел, что не внял словам отца, желавшего видеть в нем достойного наследника, помощника. Нахарэд из Рашта — купец из знаменитого рода… Он выбрал другое имя и другую судьбу, однако теперь Рыжему пришло в голову, что умение отца читать демонов по одному взгляду, столь необходимое при его ремесле, помогло бы куда больше магии. Разум Вахзы защищал такой плотный магический заслон, что нечего и думать было незаметно пробиться.
— Я поразмыслил немного, поговорил с гвардейцами. Кто-то вернулся из Тартара и предложил вам нечто ценное, верно? — спросил Рыжий. — Я раньше думал, откуда у вас такая нерушимая убежденность, что здесь можно что-то найти… Большинство считает, что Тартар — это бесплодная пустошь. Пока что я склонен с ними соглашаться. Но вы ищете что-то — и если б не знали, что из этого можно выжать деньги, не потратились бы так на экспедицию. Сейчас время большого торга, на Восьмом сняли урожай, — блеснул знаниями он: Рыжий, хотя и не желал учиться у отца, некоторое перенимал случайно, просто живя в семье купца и слушая. — И в самый ее разгар вы назначили поход. Боялись конкурентов?
— Верно, — сказал Вахза задумчиво: теперь-то он воспринимал Рыжего всерьез и обжигал темным, испытывающим взглядом. — Риск оправдан — полностью. Пусть я потеряю от того, что не явлюсь на ярмарку в Столице, зато скоро привезу диковинки, которых больше ни у кого нет. Однако… Хороший купец никогда не развязывает язык. И для друзей — тоже.
Цыкнув, Рыжий предпочел отъехать чуть вбок, чтобы следить за проползающим мимо плато. Больше они с Вахзой не разговаривали, купцу довольно было, что маг тащится рядом и, в случае чего, первым примет удар. В Тартаре наконец-то начинало темнеть, когда Рыжему показалось, что вечер не настанет никогда. Темнота же была временем зверей — это он знал если не из своего опыта, то из баек. Ночь заставила его быть вдвое настороженнее, но мерный ход лошади убаюкивал Рыжего.
Они остановились на подъезде к горе, на небольшой возвышенности, откуда хорошо было видно пустошь. Гвардейский маг, Нииран, неловко взмахивая руками, возводил защиту, и Рыжий согласился ему помочь, хотя сам едва стоял на ногах, и вместе они тщетно пытались не запутаться в неподатливой бечеве тартарской изнанки.
***
Тартар, окрестности гор, первый день.
В этом мире время течет совсем иначе, потому нас выкинуло в день из кромешной ночи. Спать пока не хочется, но я знаю: едва дойдем до гор и разобьем лагерь, упаду без сил. До сих пор мутит. Рыж говорит, те неполадки с заклинанием — это нормально, но среди солдат ходит слух, что это все дурные предзнаменования. Обычно Влад смеется над ними, говорит, нет никого суевернее солдата, но мне кажется, иногда самые образованные и разумные проигрывают. Не знают жизни, полагаются на какие-то правила, когда как чутье куда правдивее.