— А вас, вообще никто не спрашивает! — гневно обращается Строгая Воспитательница куда-то мне за спину, — стойте и молчите, а то я вам языки поотрезаю!
— Вот именно, — глухой невнятный бубнёж сзади, — всё из-за этого. Падла, сучара поганая, вспомнил, всё-таки, имя данное ему при Святом Крещении. Если бы он, гнида, не смог бы этого сделать, давно бы уже ПОДЖАРИВАЛИ его там, у нас. А так, стой и жди — чем и когда Дознание закончится.
Засмотревшись на прекрасное лицо сидящего напротив меня существа, пристально изучающего содержимое тонкой школьной тетради, понимаю что это конечно же никакая не "снегурочка", так же как и сопровождающие меня, притащившие на допрос враги, тоже не люди. И что вижу я, не её и не его, в образе человеческом только потому, что как-то же надо мне ЭТО видеть, ощущать органами чувств, внешним и внутренним зрением. Поэтому и назад, "за спину", не рискую оглядываться, потому что увидев тех "паразитов", которые "на шее сидят" и мною "управляют", запросто можно или с ума сойти, или умереть от страха. И понимаю теперь, почему когда в доме стоит гроб, зеркала занавешиваются. Потому что, там где покойник, духовное восприятие, ещё живых пока что, человеков обостряется настолько, что можно увидеть не только своё отражение, но и ТАКОЕ, что не приведи Господь. Запросто можно прям вслед за тем, который во гробе лежит, отправиться.
Чувствуя как возбуждается при виде сказочной "женской" красоты, сидящий внутри меня блудный бес (ещё конечно, в силу малолетнего возраста, не совсем полноценное сексуальное возбуждение, но всё же), нетерпеливо вякаю:
— Тетёнька! А я чё такова сделал? А за что меня?
Находящееся напротив Творение Божие со вздохом закрыв тетрадку и посмотрев на меня Прекрасными Очами так, что сердце захолонуло как будто падаешь:
— Ну какая я тебе "тётенька"? Перед тобой старший следователь по особо важным делам Генеральной Прокуратуры Архангел ***
(А что вы думали, что я вам вот так, просто, "заветное имя", на "блюдечке с голубой каёмочкой"? Ага, щас!)
— Да это я уже понял, — обиженно склонив голову отвечаю я, — а за что меня сюда? Я же пока ничего плохого…, ПАЛКУ МОЮ отобрали…, кому она мешала? Безвредная игрушка…
— Да что ты говоришь?! — одновременно и иронично, и возмущённо всплескивает руками Воспитатель, — а кто только что, этой "безвредной деревяшкой" Пашку *** укокошил?!
— А чё сразу я?! — с криком, возмущённо подпрыгиваю на стуле, — он сам первый начал! Мне и так хреново было. Только-только от греховного дурмана очухался, ничего не понимаю что внутри и вокруг меня происходит. Всё во что верил рассыпалось как соломенный домик. А он тут ещё! Мало того, что эта…, ну вы знаете про кого я, зачем то "жопой вокруг меня крутить" начала, так ещё и он! Я тогда, только с утренней службы вышел, иду и ничего понять не могу, ума не приложу, что такое происходит, зачем она? А тут он звонит и говорит, мол чего ты не захотел с девушкой заговорить, познакомиться? Я ему, откуда ты знаешь? Ты же сейчас за тыщщу километров отсюда, а это только что произошло! А он мне, самодовольно так, а я говорит, мол тоже причащаюсь, и естественно, кое-что могу, так что ты мол, говорит он мне, давай, подойди к ней, заговори, познакомься, ну и так далее. Но учти, говорит, нравоучения мне тут же, прям "благопристойные"! Когда ты с ней уже будешь заниматься сексом, то ни в попу, ни в рот… Ну куда это? Это же "ни в какие ворота"! И чё мне было с ним делать? Вот и "огрел" я его, со всей дури, Мечом Богатырским, чтоб не болтал лишнего…
— Ну ладно, об этом потом поговорим, позднее, — прерывает меня Допрашивающий, — "оружие" пока у тебя изымается…
— Пока?! — не теряя надежды вскидываюсь я.
— Не знаю, — слышится в ответ, — это как Она, Сама, Генеральный Прокурор решит. Может и навсегда.
— А чё мне тогда?! — сквозь слёзы всхлипываю я, — а как же мне? А чем я с ними, теми которые меня сюда притащили, драться буду? У них и зубы, и когти, и хвосты с шипами, а я с "голыми руками"…
— Всё не ной, — сердито обрывает меня Следователь и положив руку на тетрадку спрашивает, — знаешь что здесь?
Успев немного подсмотреть, ранее, в заполненные неведомыми письменами голубые в косую линейку листы тетради для первоклассника:
— Думаю, что там грехи мои ранние перечислены, ну те, — мотнув головой показывая себе за спину, отвечаю я, — которые эти, "подсматривающие", про меня понаписали.
— Нет, — с неизмеримой печалью возражается мне, — это только список тех "дел", которые они на тебя "поназаводили", — постукав указательным пальцем по зелёной обложке, большим пальцем указав позади себя на стеллажи "школьной библиотеки", — как бы "каталог" всего того, что они насобирали про тебя там.