раздался над Джимми приветливый голос Старого Крокодила и Наблюдатель выскочил из капсулы. Он находился во дворе стандартного форта, индекс проекта «2475 А», а перед ним стояло полукругом девять человек, все население форта, Стальные Щиты и Недремлющие.
-Рад вас приветствовать от имени дружной семьи форта 8&781, –
раздался все тот же приветливый голос, отдаленно напоминающий смесь электропилы и рева раненного павиана. Это говорил стоящий чуть впереди полукруга высокий и плечистый мужчина лет сорока с седыми висками и мужественный лицом, он был одет, как все присутствующие и сам Джимми, в легкий защитный костюм...’
Вновь прибывший Наблюдатель вытянулся, козырнул и проорал так, что с деревьев, виднеющихся за каменной стеной форта с лазерной защитой поверху, взлетели с недовольным криком гурки (помесь-мутация голубей и ворон – услужливо подсказала объемная и битком набитая память): -Наблюдатель Джимми Остенбакен прибыл для прохождения службы, сэр!
Директор форта отшатнулся, прочистил толстым пальцем ухо, и откашлявшись, ???
-Не так громко и не надо «сэр» Мы здесь дружная семья, дружная и веселая. Можешь называть меня просто па. Знакомься, это моя жена, а твоя теперь ма.
Наблюдатель пожал руку подмигнувшей ему молодой женщине лет так двадцати семи, а директор форта продолжал ритуал знакомства с братьями и сестрами...Одним словом, коллектив Наблюдателей жил дружной семьею, деля все радости и невзгоды, и среди этих приятных лиц предстоит Джимми провести свои ближайшие пятнадцать лет, согласно контракту...
Затем был банкет с алкогольными напитками, хотя по Уставу ООН на Территории «сухой закон», но... затем осмотр маленького форта, частицы Цивилизованного Мира, знакомство с многочисленными средствами защиты от коварства и жестокости, хотя что знакомится – во дворе Школы стоял макет такого же стандартного форта в натуральную величину и со всеми средствами защиты... Затем банкет был продолжен и длинный, длинный, длинный день, полный впечатлений и новых знакомств, наконец-то закончился... Засыпая в жарких и сильных объятиях ма, под пьяный храп па, лежащего всего в пол метре и на той же самой кровати, Джимми с удовлетворением подумал – рос сиротой, воспитывался в детском доме, так как родители погибли еще в Первую Колонизацию луны, но вот теперь обрел семью, дружную и веселую... Рано-рано, когда еще даже не орали гурки, сонного и не выспавшегося Наблюдателя ма выставила в коридор, так как па начал подавать первые признаки жизни... Пошатываясь и ежась от утреннего холодка каменных плит пола коридора, прижимая к груди ворох одежды, Джимми ввалился в собственную комнату, показанную ему еще днем, ввалился надеясь доспать, но на кровати лежала сестра Кари. -Ну наконец-то, я уже думала, что эта старая мымра тебя совсем не отпустит... Бросай скорее барахло и прыгай сюда.
Джимми не прыгнул, а рухнул на кровать.
В одиннадцать часов, после позднего завтрака, сопровождаемого почти всеобщим подмигиванием и ухмылками в адрес Джимми, трясясь в вездеходе модели КА-209 (устаревшая модель. – отметил Наблюдатель), Джимми спросил сидящего за пультом Лаке, раздирая рот в зевке: -Везде так принято встречать новых Наблюдателей?.. -Девчонки соскучились по разнообразию, –
пожал плечами старший товарищ по оружию.
-Через год сам будешь кидайся на все подряд, хоть отдаленно напоминающее женщину... Поедешь в отпуск и отрахаешь весь город...
Джимми и Лаке погрузились в молчание, задумавшись каждый о своем.
Вездеход платно покачивался на неровностях и буграх поверхности, заросшей травой и мелким с фиолетовыми листьями, периодически Лаке переходил на воздушный реям пути, за бронированными стеклами мелькали знакомые по учебным фильмам пейзаж – огромные сосны с пурпурной корой и иголками цвета летнего неба, непроходимые заросли колючих кустов, масса щебня, камня, оплавленные остатки построек... Остатков Цивилизации. Внезапно сосны расступились, яркое солнце осветило хаотичную груду бревенчатых хижин, расположившуюся за таким же бревенчатым частоколом. В голове всплыло – поселение поселково-заводского типа... Крыши быстро приближающихся хижин были покрыты глиной поверх бревен, между хижинами бродили козы, собаки, куры, голые дети, кто-то что-то мастерил, но вездеход нырнул в овраг и вынырнул прямо перед воротами поселения. Ворота были так же сколочены из огромнейших плохо ошкуренных бревен. Дикари, завидев вездеход, оживились и бросив свои занятия, кинулись открывать ворота, подгоняемые криками и пинками какого-то дикаря, так же волосатого и бородатого, так же одетого в штаны из коровьей шкуры, но на голове у него возвышалось что-то похожее на шлем – половина коровьего черепа с рогами...Бригадир, уважительно-насмешливо вспомнил Джимми, лидер в поселении, выделившийся по сексуальному, физическому и крикливо признаку, должность по наследству не передается... Первобытная демократия, каменный век. Ворота распахнулись, Лаке ввел вездеход во внутрь поселения, Джимми изо всех сил вертел головой по сторонам – одно дело учебные фильмы, другое наяву... За воротами предварительное квалифицирование, получив дополнительную информацию, определилось – поселково-заводское поселение, эпохи потаповского восстания, племя Зарецы... Дикари обступили вездеход и добродушно улыбались испорченными зубами, ожидая выход наблюдателей из вездехода. Лаке посмотрел на Джимми и оба одновременно положили правые ладони на сердце: -Клянусь наблюдать, а не вмешиваться, клянусь быть Стальным Щитом Цивилизованного Мира, клянусь с честью нести высокое звание Наблюдатель, Недремлющее Око!..
Закончив с торжественной частью, Лаке сплюнул на пол вездехода и обратился к напарнику:
-Смотри на меня.
И качнул головою назад. Из шлема легкого скафандра (модель Х-4^47), закрывающего голову до середины лба, мгновенно выпало забрало – бронированное стекло, выдерживающее до восемнадцати шок-бамсов.
-Теперь ты.
сказал Лаке, не открывая своего забрала, воспользовавшись лазерным направленным передатчиком. Джимми повторил процедуру-движение Лаке, забрало так же оградило его от коварного и жестокого мира, ожидавшего их.
Открыв лица, Наблюдатели внесли в бортовой журнал очередную лаконичную запись – Восемнадцатое мая две тысячи двести пятого года, Старший патруля Лакеверг и Наблюдатель Джимми Остенбакен перед выходом из вездехода проверили исправность первой защиты от нападения. И расписались... Бронированные стекла вездехода поползли вверх и Наблюдатели вышли в толпу низкорослых дикарей, терпеливо ожидающих своего часа. Сердце Джимми лихорадочно забилось, язык прилип к гортани, спина и ниже покрылись потом – он среди коварных и жестоких обитателей Территории, Терры Инкогниты! Волнующий миг, видел бы его сейчас любимый Председатель ООН Чан Зитцен и директор Школы!.. Лаке приступил к рутине, к ежемесячным измерениям – температура, цвет белков глаз, кожный покров... Его руки, одетые в тончайшие пластиковые перчатки, полнейшая имитация кожи рук, что бы не нервировать дикарей пренебрежением и брезгливостью, быстро делали привычную работу. На долю Джимми досталась регистрация и фотографирование вмонтированным в шлем фотоаппаратом, управляемым, еле заметным движением головы вправо. Изредка встречающиеся раны особенно интересовали Наблюдателей – по инструкции ООН медицинская помощь не оказывалась, что бы исключить вмешательство в естественный ход истории, но намерения, зондирование и фотографирование ран было обязательным. Каждый обследуемый дикарь получал большую
разноцветную конфету-леденец, плату за терпеливость. Радостно ворча и переговариваясь на своем примитивном языке, дикари расходились. Лаке негромко заметил;
-Как дети, очень любят сладкое... Гляди – сам хрен с горы, –
перешел на русмат, язык дикарей, Наблюдатель. И указал на главного дикаря, приближавшегося к ним в окружении небольшой свиты. Бригадир, почесывая свою лохматую голову под черепом коровы, повелительно рыкнул на дикарей и те разбежались.
А он, упрев руки в бока, резким и визгливым голосом начал громко орать на русмате: -Хрен вам в жопу, мать валу пополам, ядрена вошь через коромысло...
Джимми имел в Школе по русмату двенадцать баллов из двенадцати, а потому легчайше перевел для себя.
-Вы больше не будете тут ни чего делать! Если не заплатите мне вперед. За десять обследуемых моих поданных вы будете платить мне одну конфету. Иначе я вас не пущу в поселок!
Лаке дипломатично ответил:
-Я передам ваше требование нашему бригадиру. Возможно мы договоримся.