Ри с трудом, но объяснил, Дректор пожал плечами и ответил.
-Но они же работают... Кто варит пиво, кто строгает ложки, да и я же не вернулся из похода, я же просто еду по своей столице. -Ну а в нашем мире каждое появление, еще не в далеком прошлом, обставлялось пышными церемониями, –
в свою очередь разъяснил Ри, напрягшись – вспомнил научные фильмы о президентах, премьерах и прочих власть держащих еще в недавнем прошлом Цивилизованного Мира.
-Наверно ваши Дректора редко гуляли среди народа, вот народ и радовался, завидев очердной раз своего Дректора.
Ри промолчал, в очередной раз поражаясь логикой и умом, столь несвойственными качествами для дикаря...
Проехав всю столицу, а она была невелика, даже просто мизерна, и показав рукою по сторонам, Дректор с затаенной ноткой гордости спросил: -Нравится?! Ну как, похоже на ваши поселения?..
Ри посмотрел на Дректора, как на слабоумного и решив не проявлять участия, с сочувствием в голосе ответил:
-Я тебе рассказывал об наших поселениях, твоя столица похожа на наши города, как... как эта бродячая собака на твою великолепную пятнистую корову... Но я думаю, в будущем таоя столица может быть сравняется с самыми великолепными поселениями моего мира...
Он совершенно безбоязненно иронизировал, он давно понял – этот дикарь, прямолинейный и наивный, воспринимает иронию как откровение.
-Я думаю уже в ближайшем будущем. Я уже отдал распоряжение не выливать помои а улицы... 3а нарушение – десять раз дубиной по жопе. Как ты думаешь – поможет это в благоустройстве? –
Дректор с трудом выговорил новое для себя слово, так понравившееся ему своим первым корнем – благо.
-Не знаю... Думаю будут остерегаться...
Надо же – прогресс! За вылитые помои – дубиной по жопе... Да-а-а...
-Я что еще думаю, Ри. Ты рассказывал, что все ваши поселения, даже маленькие, имеют названия...А моя огромная столица не имеет. И ни чем не отличается от жалких поселений, разбросанных в большом количестве по землям соседних племен... Я желаю, что бы ты придумал красивое, звучное имя для моей столицы. А я тебе пожалую награду... –
лукаво улыбнулся Дректор.
-Я?! –
искренне удивился предложению Ри.
-Конечно. Ты ведь такой умный. -Да-а-а-а.. .А... а какова награда? -Десять, нет, девять шкур медведей... С первой охоты. -Пуп Земли! –
не моргнув глазом, патетически вскрикнул Ри, устремив руку к небу. Корова под ним задрала хвост и вывалила, содержимое желудка прямо на белый снег... Дарит мне шкуры неубитых медведей, ну и тип...
-Пуп Земли, это красиво... Отныне столица будет именоваться Пуп Земли! Я отдам распоряжение всем именовать от сегодняшнего дня столицу Пуп Земли. -А это что такое? –
Ри удивленно уставился на сооружаемую дикарями постройку непонятного значения – огромное, бревенчатое сооружение, без окон, поднятое над землей на столбы метров так на пять...
-Это сарай для будущей добычи. Для дани, которую мне понесут соседние Дректора. -Ты ведешь войну? –
удивился Ри скрытности Дректора, он ведь ни разу не заикнулся об войне...
-И успешно! Я нанял в Главные Воины силача из Профессионального Ордена Воинов. Ты наверно и не слышал о таком? -Слышал. И многое... А где он сейчас? -В походе, за новой славой, добычей и землями. Угадай лучше, как я решил назвать этот сарай для добычи и дани? -Не знаю, Верховный Дректор. -Банк! –
Дректор расхохотался. Ри был поражен логичностью названия сарая для добычи...
-Ты мне много рассказывал о банках своей земли, так этот у меня первый... Но не последний!
Вернувшись во дворец и вовремя, так как из серого низкого неба повалил густой снег, раскрасневшиеся и чуть озябшие, несмотря на одежду из шкур, Дректор и Ри отправились в тронный зал. По пути Дректор небрежно бросил через плечо бринеру, застрявшему у этого дикаря:
-Сейчас тебя ждет неожиданность, но приятная....
Тронный зал был полон народа. Это были и богатые дикари племени Совы и вожди, признавшие Верховного Дректора Верховным Дректором, многочисленные родственники Дректора и дикари, в разное время оказавшие ему, Дректору, разные услуги... Во общем огромное количество дармоедов, приближенных и приближенных к трону, которых при любом правителе больше чем достаточно. Нарождение аристократии, в косматых шкурах и с не чесанными башками, усмехнулся Ри, оглядывая этот сброд, все как у людей... Дректор уселся на трон, украшенный деревянной совою и взяв в руки дубину, взмахнул ею. Воцарила тишина, только где-то в углу неизвестно кто резко выпустил воздух, издав громкий звук, но на это совершенно ни кто не обратил внимания. Толстый и самодовольный дикарь в шлеме, украшенным совою, громко икнул и выйдя вперед, стукнул посохом толщиной в руку об пол:
-Тихо! Великий и Могучий, Непобедимый Верховный Дректор, Мудрый как Зова, Сильный как Хренар, Хитрый как Лисица, Востроглазый как Ястреб, будет говорить!
Дректор, блестя котелком и выпуская легкий пар изо рта, начал свою, возможно первую тронную речь;
-Отныне и навсегда назначается моим Советником Ри! Он имеет право сидеть при мне не только на пиру, но и всегда, входить ко мне в любое время дня и получать за свои советы огромные награды! Слава ему, Советнику Ри!
Дикари, бросившись к бринеру, чуть не затоптали его. Каждый норовил хлопнуть по плечу, заглянуть в глаза и сказать особо ласковое, проникновенное и любезное новоявленному фавориту Верховного Дректора:
-В жопу тебе масла, да побольше, хрен через коромысло!.. -Мать твою пополам, что б у тебя брюхо не болело, ядрена вошь!..
Но больше всех отличился Хранитель Вторых Ворот, здоровенный толстяк. Оттерев дикарей плечом, он набросил на Ри шкуру медведя, проорав на весь зал:
-Помни Толстого Бума! Много жратвы и пива, мать в жопу, хрен тебе с дубину, трах вошь через коромысло, ядрена жопа!..
Когда закончились приветствия новоявленного Советника, у Ри болели плечи от дружеских ударов и подкашивались ноги от веса шкур, в которые он был, укутан. Дректор объявил:
-Вечером пир в честь моего Советника Ри. Не забудьте принести подарки...Эти шкуры не считаются!...
Поздно ночью, засыпая с огромным, твердым брюхом, Ри лениво, сквозь пьяную дрему размышлял – началось мое восхождение по лестнице славы... видел бы мой папа, охренел бы...
На уже на следующий день, с утра просидев в чуланчике довольно таки длительное время, Ри был в норме. Сказывалась подготовка в ресторанах Цивилизованного Мира. И Советника Ри вызвал к себе сам Верховный Дректор. Впервые Ри был допущен в святая святых. Нет, не в спальню Дректора, где жила тихая и незаметная дикарка – жена Дректора и воспитывались двое мальчуганов с задатками хулиганов и бандитов. А в большую комнату, вход в которую тщательно охраняла шкура медведя, повешенная сверху двери. С любопытством оглядываясь, Ри уселся на указанное место. Вокруг, вися на стенах, стоя на полу, колодах, подвешенные под потолком, всюду были совы... Множество сов – больших и маленьких, новых и потрескавшихся от старости, искусно вырезанных с мелкими деталями и лишь намеченные резцом... Пучащие глаза, втянувшие голову в шею, топорщащие перья и прижимающие крылья к телу... И все совы были из дерева, все были искусно вырезаны, намечены, докончены, начаты и брошены из дерева, темного и светлого, тяжелого на вид и рыхлого... Талантливо, со знанием анатомии птицы и знанием скульптурного дела, эти совы были везде... Прятались по углам, выглядывали из-за каких-то предметов непонятного назначения и... Кроме сов и подставок для них, этих самых непонятных предметов – то ли стеллажей разломанных, то ли сундуков странной формы, в комнате были лишь еще две скамьи. -Нравится?! –
спросил Дректор, усаживаясь и указывая Ри другую скамью.
-Нравится! А кто это вырезал? -Новые я. Остальные мой отец, отец отца, отец отца отца и так далее, до самой Совы, от которой мы ведем свой род... А это самая первая, самая старая, самая уважаемая Сова, вырезанная по преданию, самой Совой... Я ее больше всех люблю.
Дректор взял деревянную сову, растрескавшуюся от времени, всю в потертостях от множества рук, касавшихся ее и бережно подал Ри. Историк вспыхнул неподдельным интересом, он принял праптицу бережно в руки, грязно-матово блестевшую в свете заходящего дня, что лился с морозом из раскрытого окна... Темное дерево, в меру тяжелое, в складках резных крыльев казалось затаилась сама вечность... Это было неплохое, но далеко не такое талантливое произведение резного искусства, как более поздние работы, и в частности, работы самого Дректора. Перевернув Сову, Ри увидел на круглом срезе-основании надпись, когда-то выжженную огнем или раскаленным предметом типа гвоздь. Это была кириллица, древняя, как сама жизнь, историк легко вспомнил знания, укутанные под маской бринера, а теперь еще и Советника Дректора... Самоиронией только и остается пробавляться... Снизу было выжжено – Гагаринская фабрика деревянной игрушки имени Карла Маркса, 1959 год.