- Слава Эстар. Я боялась, что вы не придете.
Теплоту во взгляде Эмили словно бы стальной занавес скрыл.
- Вы отняли у меня жизнь, Лючия Беттини. Я хотела бы знать, почему.
Лежавшая на кровати вздохнула. Даже стоявший за спиной у наставника Крис почувствовал, как его обдало горячим дыханием. Жар сжигал жену сеньора Тонио изнутри, но она словно этого не замечала.
- И у вас есть на то полное право. Я все объясню - вам. Сейчас.
Она пару раз хрипло вдохнула.
- Так вы бы хотели узнать, почему? А ответ на поверхности, Эмили. Любовь - и ревность, - она хрипло рассмеялась - и тут же закашлялась, до крови. - Да, вот так все просто. Любовь и ревность; причины древние, как наш мир.
- Ревность. Да, я понимаю, - устало вздохнул сэр Генри.
- Любовь? - Арт удивленно прищурился.
- Любовь, да, - Лючия слабо улыбнулась ему. - Она ведь тоже способна убить, Арт. Впрочем, сдается мне, вы понимаете.
В глазах ее мелькнуло нечто, чего Крис не понял, а вот наставник, кажется, понял прекрасно, поскольку отпрянул, на миг сравнявшись бледностью лица с Эмили.
Лючия невесело улыбнулась.
- Да, вижу, что понимаете. Ваши тени всегда рядом с вами - куда б вы от них ни бежали. Вот и мои - со мной, здесь. Но я больше не убегаю. Все. Хватит. Я слишком устала... бояться.
Она ненадолго закрыла глаза и умолкла, собираясь с силами - а затем произнесла то, что не то, что Арта - супруга повергло в полнейшее изумление.
- Все началось с того, что вы, Эмили, заключили контракт с моим мужем.
- Лючи!
- Прошу прощения, что? - похоже, такого поворота не ожидал и сэр Генри.
- Да, вот именно. Я ведь сказала: причина еще и в любви. Любви к Тони, всю жизнь отдавшему миру театра. И - оперы... Музыка - и вокал. Таланты, которых вокруг него было в избытке. Наслаждение, полет души. То, что дарует лишь подлинный гений. То, чего я никогда не могла ему дать.
Она хрипло втянула ртом воздух. Муж бросился было к ней, но она властным движением руки остановила его.
- Но кое-что мне все же было по силам. Мой дар. Конечно, он был не столь сильным, как у моей бабки, Джорджины, однако вполне достаточным, чтобы воспроизвести старое семейное заклятие и превратить кофе Эмили в яд. И я его превратила, да. Для чего же - вы спросите?
Она обвела всех вокруг полным отчаянной боли взглядом.
- Контракт моего мужа с мисс Кроули предусматривал, что все дальнейшие обязательства снимаются с нее "до конца ее дней". Стало быть - до конца ее жизни. О Эстар, мой Тони так преклонялся перед ее талантом!.. И я подумала: если б она стала призраком, то контракт смог бы опять вступить в силу. На долгие годы. До тех пор, пока жив мой супруг, а он будет - он обязательно будет - жить очень и очень долго.
- Что?! - Эмили отшатнулась.
Лючия невесело усмехнулась:
- Ну вот; я ведь говорила - не стоит меня жалеть. Я стала чудовищем ради моего Тонио - и себя. Да, конечно и ради себя.
- Это же бесчеловечно, - сэр Генри с отвращением и ужасом смотрел на нее. - Вы хотели из Эмили сделать рабыню! И все это - ради любви?!
Арт пристально посмотрел на нее, и покачал головой:
- Не одной лишь любви, сэр. Еще - ради ревности.
Кивнуть Лючии было уже не под силу, так что она лишь благодарно моргнула.
- Да, вы понимаете, Арт. Я знала, что вы поймете.
Арт помрачнел:
- Нет, Лючи. Я не понимаю - пока.
Сеньора тяжко вздохнула:
- Вы - все поймете. Луиза...
Он отпрянул, скулы его побелели:
- Она никого не убила! Да как смеете вы даже сравнивать!
- Неправда. Она собиралась убить. Себя. И с успехом убила. А впрочем, вы правы, сравнивать это трудно. И все же...
- Довольно уже разговоров о прошлом, сеньора. Пора объяснить, что же произошло вчера, - крепко сжав Арту плечо, устало посмотрел на нее Андерхилл.
Лючия вновь хрипло вздохнула, собираясь с духом.
Все затаили дыхание. В накрывшей дом тишине было слышно, как тикают в верхней гостиной часы.
- Мы пришли вечером, - наконец, хрипло прокашлявшись, снова заговорила она. - Я разрывалась между желанием пойти и, одновременно, страхом встречи, но Тонио так настаивал, что я попросту не смогла отказать. С тех пор, как он заключил этот злосчастный контракт, Тонио говорил мне о вас, Эмили, с таким жаром, что я начала опасаться худшего. И я не ошиблась. Тот поцелуй, якобы дружеский, был полон такой нежности, такой страсти...
Она снова закашлялась, на сей раз сильнее.
- Не думайте обо мне хуже, чем есть; до того я еще сомневалась, еще боялась того, что задумала. Я почти что готова была отказаться! Но тот поцелуй - он решил все. И я, внучка Джорджины Тренто, наследница нескольких страшных семейных заклятий - да, я отравила напиток. Заклятие было отложенным, и должно было подействовать только утром, а после... - она нервно дернула уголком губ. - По прошествии суток вы, Эмили, должны были навеки остаться здесь, и - в нашей власти.
- Рядом с вашим супругом.
- Да. Рядом с Тони. Вот только проблемой бы это уже не являлось. Да, мой муж по-прежнему наслаждался бы вашим талантом, но вы, - сами вы, - больше б не представляли угрозы. Мой Тонио - он ведь живой человек. И он любит живых, а не мертвых.
Она измученно закрыла глаза. По щеке ее скатилась слеза - и пропала, затерявшись в эбеновых прядях.
- Теперь я понимаю, что все было зря. Все было сплошной иллюзией. Глупостью, ложью - и самообманом. То, что говорил мне Тони... С такой любовью и страстью!.. Давно я не слышала от него таких слов. Жаль только, что лишь сейчас, а не раньше... Почему, почему все всегда так не вовремя? Зачем, для чего все, когда уже поздно?!
Румянец на впалых щеках стал еще ярче. Заметив это, Арт протянул было руку к кристаллу, но сеньора Лючия остановила его.
- Не надо, Арт. Я вас прошу. Поздно. Нынче, видно, такой уж день, когда все, абсолютно все поздно.
- Поздно? - Арт прищурился - и хрипло выдохнул, осененный догадкой. - Эстар, но зачем?! Я могу...
- Нет, мальчик мой, - сэр Генри с силой сжал его руку, не дав трансформировать кольцо в палочку. - Нет. Я почти абсолютно уверен в том, что за заклятие было применено. Боюсь, что мы и впрямь опоздали. Тут уже правда ничем не поможешь.
Арт в отчаянии уронил руки.
Крис до крови закусил губу. Подбородок предательски задрожал, но он усилием воли взял себя в руки. Вокруг и без того полно боли. Какой прок еще умножать?
Лежавшая на кровати остановила взгляд на супруге.
- Прости меня, милый. Наверное, я была тебе не лучшей женой, но - все духи свидетели, я так старалась...
Взгляд ее переместился за спину Арта:
- Простите и вы, Эмили. Или же - не прощайте. Эстар свидетельница, вашего прощения я могу только жаждать, но не заслуживать. Если б я только могла...
Она сипло, судорожно вдохнула. Глаза ее изумленно расширились - так, будто она увидела нечто, незримое для остальных.
- Как я могу отказать вам... теперь, - печально покачала та головой. - Я вас прощаю, Лючия Беттини. Во имя того светлого, что в вас еще есть - и было.
Глаза Лючии Беттини закрылись прежде, чем Эмили договорила, и, с тихим, едва слышным вздохом, душа ее, невидимая никому, отлетела - навстречу своей судьбе.
Арт опустил голову. В тишине было слышно, как падает за окном снег. Все молчали. Лишь у кровати, прижав к губам руку жены, тихо плакал сеньор Беттини.
* * *
Вновь появившееся из-за туч солнце-стэллион почти уже скрылось за горизонтом, когда они вновь оказались в гостиной, однако ни разу на памяти Криса в ней не было так тяжело, как сейчас.
Наставник выглядел, словно в воду опущенным: похоже, произошедшее задело его куда сильнее, чем он ожидал.
Шесть тусклых свечей на столе радости тоже не добавляли.