— Надеюсь, что с хорошим, хотя гарантий нет, — вздохнула Илона, присаживаясь рядом. — Но если будет то, что сейчас, рано или поздно мы все равно окажемся в костре на «позорной» площади. Или придется смириться, а я не смогу, сегодня поняла, что никак.
И потихоньку, шепотом, чтобы не услышали соседи, и чтобы самим слышать отмокающего в ванной мальчишку (а то вдруг ему станет хуже?), Илона рассказала домочадцам о случившемся в Ксанином подвале.
Затем замолчала в ожидании. Вдруг муж и дочь не хотят воевать, вдруг им проще смириться и привыкнуть? В конце концов, живут же люди и не всем достается от нынешней власти, особенно если не реагировать на происходящее.
Но если смириться… как тогда вообще жить?
— Мать, я всегда знал, что ты у нас ненормальная, в самом лучшем смысле этого слова, — наконец, сказал Рик. — И ты права. Иногда кажется, что еще немного и можно привыкнуть, а потом пробивается очередное дно, ниже которого вроде некуда падать, и так до бесконечности. И вообще, я не знаю, как женятся теперь, но мы с тобой однажды решили быть вместе в богатстве и бедности, болезни и здравии. Правда, про революцию никто тогда не думал. Но я предполагаю, это тоже считается.
— Мы будем сражаться со злодеями вместе с драконами и сказочными людьми, что превращаются в птиц? — шепнула Алиса, и глаза ее разгорелись от предвкушения.
— Ты вообще не будешь сражаться, — Илона моментально вернула дочку в привычную реальность. — Мы не соколы, в бой детей пускать не собираемся. Один вон отмокает уже после болота и неизвестно, очухается ли. Это битва для взрослых.
Алиса надула губы.
А потом вспомнила то, что хотела рассказать родителям, но потом из-за последних событий забыла.
— Мам-пап, я, конечно, извиняюсь, что вам опять противоречу. Но только не говорите: «Ты опять за свое»! и не закатывайте глаза, — Алиса сама поразилась собственной наглости, но молчать уже не могла, страх нахлынул с удвоенной силой. — Я вам важную вещь скажу. Сражаться мне все-таки придется, потому что я сегодня видела двух Великих, и тетка хотела меня забрать, а дядька не дал, сказал, для их целей есть те недоросли, кого сейчас используют. А она говорила, что я сильная и бойкая, и нравлюсь ей, а вам дадут компенсацию… Я не хочу с ними. Поэтому тоже буду драться.
Все внутри у Илоны похолодело. Потом пришла злость.
— Забрать тебя? Да я им!.. Рик, ты слышал? — выдохнула она, сжав кулаки.
— Не слышал, конечно, я же глухой, — саркастически поднял он бровь, но тут же нахмурился. — Извини, шутка неудачная. Чертовщина какая-то, Великие воруют детей, а мы про это не знаем? И общественность не бунтует?
— А откуда мы можем знать? Взрослые, преодолевшие на Испытаниях порог в пятьсот баллов, уходят на Перерождение, и возвращаются уже Великими, не помнящими, кто они и откуда, и родственники их тоже не узнают. Но Перерождений мало было, вы и сами это знаете, из каждого утюга потом рассказывается, как счастлива семья, получив компенсацию. Мне кажется, люди порой довольны, что их домочадцы уходят насовсем, потому что взамен имеют почет, славу, льготы до конца жизни и деньги. Дом на окраине в зеленой зоне купить можно. Мечта, а не жизнь.
— А если за мной придут, вы тоже меня продадите? За дом в зеленой зоне? — Алиса будто сама не верила в то, что спрашивает. Но во взгляде ее мелькнула тревога.
— Дочка, ты что? — Рик придвинулся к ней и обнял за плечи. — Да хоть двадцать домов. Если попытаются тебя отнять — мы не дадим. Увезем, спрячем, придумаем что-нибудь. Земля большая.
— Можно спрятать у нас, если будет совсем тяжело, — вдруг раздался от дверей в ванную тихий голос. — Мы сюда проникаем с трудом, но они к нам не попадут и вовсе. Только и людям, жившим долго на Земле, у нас в Иномирье поначалу не очень хорошо…
Парень стоял в дверном проеме, закутанный в большое банное полотенце. Оно доставало ему практически до колен. С мокрых волос капала вода.
— Ты с ума сошел, ходить босиком по холодному полу после горячей ванны? — Илону с насиженного места как ветром сдуло. — Бегом одеваться! Рик, дай что-нибудь из своих вещей, пожалуйста. Носки шерстяные тоже. И градусник из заначки достань.
В три пары рук они живо надели на гостя толстые вязаные носки, старые пижамные брюки и футболку Рика, закутали в одеяло и посадили на диван. Он будто покорился судьбе, сидел тихо, только с шипением втянул сквозь зубы воздух, когда Илона засунула ему в подмышку холодный градусник. Видимо, температура тела снова начала повышаться.
— Парень, тебя кормить-то чем? — спросил Рик, закутывая ноги сокола во второе одеяло. — Сырое мясо разморозить?