Нет. Это трусость и нежелание признавать свою ответственность за случившуюся ситуацию. Ну что ей стоило позвать еще хотя бы пару человек со стороны? Есть же список телефонов! Но уже поздно. Чтобы старики потом успели на полдник, через пятнадцать минут надо начинать прогулку — или прийти и сказать, что все откладываем до следующих выходных.
И смотреть, как жалобно моргают в ответ запавшие и выцветшие глаза, как опускаются понуро головы. Еще целая неделя! А большинство в таком возрасте, что каждый день может стать последним в их жизни.
Надо допить противный остывший чай, а потом набраться смелости и спуститься к ним. Но Илона продолжала смотреть в одну точку перед собой. Голова противно гудела — предвестник завтрашней мигрени. И зрение начало подплывать, видимо, сказалось нервное напряжение. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Еще хотя бы пару минут так посидеть, подышать глубоко и медленно, и пусть ноют виски и снова болит колено, лишь бы не вставать и не идти, а просто качаться на невидимых волнах, слушать шум листвы за открытым окном и звонкие голоса, то и дело взрывающиеся смехом…
Стоп. Голоса не на улице, они в холле, и плавно приближаются по темному коридору прямо к ее кабинету.
— … говорю же, ты ей сначала понравился, этой официантке, раз она тебе третью чашку чая с соевым молоком подсовывала, типа, комплимент от заведения! А потом ты попросил что-нибудь с мясом, и у нее вся очарованность тобой слетела, — весело журчал очень знакомый и родной девчачий голос.
— Ну я же не кролик, одну траву есть. Мне силы нужны, потягай-ка эти валуны в катакомбах туда-сюда! Так она еще и скривилась, будто я ей тушку дохлого упыря предложил! «Молодой человек, у нас приличное заведение, мы мяса не держим!» — приятный баритон резко сменился писклявым и сдавленным скрипом, передразнивая неведомую официантку. — Хорошо, хоть блины с вареньем у них были, жаль, что мало.
— Так ты последние семь штук и слопал, еще и не запивая. И как влезло?
— Да ладно тебе, — обиделся было обладатель баритона и тут же фыркнул от смеха. — Я же не спрашиваю, сколько влезло в твою новую подружку. Она, между прочим, в своей нынешней ипостаси должна мухами питаться.
— Зато нам за нее бесплатный стакан облепихового чая с собой в картонный стаканчик налили! Хотя, я думала, с жабой в кафе не пустят.
— После того, как ты сказала, что вы с родителями ее приютили и оставили себе, потому что несчастное земноводное злые дети мучали и лапку сломали, и теперь на воле она не выживет? — парень расхохотался так звонко, что смех отозвался эхом от стен коридора. — Я удивился, как эта девица ее не расцеловала в морду от умиления!
— Не надо меня целовать, я из другой сказки, тем более, межвидовое скрещивание, да еще и особей одного пола в принципе невозможно, — занудно отчеканил третий голос, тоже женский, но звучащий как будто с приквакиванием. — А блина в меня влезло всего два, и то без варенья. Потому что вы его вдвоем сожрали!
— Марыся, прости, но ты могла перепачкаться и пришлось бы мыть тебя под краном в туалете, а там вода сама знаешь, какая. Для питьевой-то у них фильтр стоит. Дома у меня есть варенье, только клубничное, я тебе целую миску налью, будешь в ней купаться, как в родном болоте!
«Что за чертовщина?!» — Илона с трудом разлепила глаза.
И увидела на пороге собственную дочку со спасенным соколом. Тот был бодр и весел, а в легкой зеленой куртке, голубых джинсах и белых кроссовках и вовсе выглядел обычным человеческим подростком. Причем, здоровым и вполне довольным жизнью.
— Мам, привет! — радостно помахала Алиса рукой. — А мы помогать тебе пришли!
— Я рада, — Илона нашла в себе силы улыбнуться. — Индра, ты как себя чувствуешь? Не рановато ли ты вышел в город? Пневмония — все-таки не шутки…
— Я быстро выздоравливаю, — парень улыбнулся, отчего на щеках появились очаровательные ямочки. — А в городе мы почти и не были. Больше за городом. И выяснили много интересного.
— Ты погоди, тут вообще можно говорить? — Алиса прикрыла за собой дверь и оглянулась по сторонам в поисках камер.
— Можно, — успокоила их Илона. — У меня нет в кабинете ни прослушек, ни камер. Мои подопечные новую власть свергать не пойдут, а если и поведут нечестивые разговоры — так у них диагноз соответствующий, им простится. Так что присаживайтесь и говорите.
Она попыталась встать с кресла, но тут же в левый висок будто раскаленную иголку воткнули. Да что ж за напасть?! С этими переживаниями и до инсульта недалеко, вот тогда уж точно надружится и наговорится с подопечными бабками на сто лет вперед, потому что там же ее рядом и положат.