— Тем более, я вообще сейчас никакого следа не оставляю, кроме звериного, — Марыся высунула бородавчатую мордочку из сумки, висевшей у сокола на плече.
— Однако, — хмыкнул старик, с интересом взглянув на жабу. — И как, удобно в таком виде?
— Жить захочешь — не так раскорячишься, — ответила популярной поговоркой Марыся. — Тебе тоже над поверхностью земли неуютно, однако же терпишь.
— А если он выдаст нам, наконец, секрет незаметного открытия порталов, то терпеть останется недолго, — вмешался в разговор Индра. — Мы их победим и заживем нормально. Вот только не хочет господин дворф секреты раскрывать, ему проще сидеть крысой в темном углу и молиться всем богам, чтобы не заметили и не уничтожили.
— Да что ты знаешь обо мне, сопляк? — аж побагровел от гнева дворф. — Кто ты такой, чтобы обвинять меня в трусости?! Ты поживи три года под боком у врага, делая вид, что самый обычный человек, а заодно не превращайся, не поднимайся в небо, не используй магию! Ах, да, и про друзей своих забудь, теперь ты сам по себе.
— Да я бы лучше удавился, — парировал ему сокол. — И кому ты рассказываешь про лишения? Пока ваша септима тут зады по укромным местам прятала, у повелителя Гаруды три лучших батальона только за первый год войны здесь полегло! В сражениях, под пытками да на опытах кровавых! А я три дня назад чуть в болоте не утоп, когда меня белобрысые подстрелили. Последние силы на двойное превращение ушли, спасибо госпоже и ее семье, спасли и от раны, и от лихорадки. Легко рассуждать о лишениях, когда за тебя гибнут другие, да? Самому выйти и сразиться кишка тонка?
И тут дворф одним рывком откинул одеяло с колен, являя миру тонкие и затертые от времени синие спортивные штаны, свисающие с коленей пустыми тряпочками.
— Как там людская поговорка прошлой эпохи гласит? А, «нет ножек — нет мультиков»! — криво усмехнулся Геннадий. — На чем ты предлагаешь сражаться калеке, соколеныш, на палочке верхом? Или коляску оснастить арбалетами, пусть стреляет и перезаряжается на ходу? До такого даже ваш повелитель не додумался бы! А жаль, такой ресурс пропадает, еще же остальные конечности есть! Обязательно обратись к нему с этой идеей, а то я слышал, содержит он за счет казны всех калечных и убогих. Нечего золото зря переводить, пусть еще послужат народу.
— Заткнись, — буркнул Индра и опустился рядом с Илоной на кровать. Его уши побагровели от стыда, но признавать свою ошибку парень явно не желал. — Что же септима тебя не прикрыла, не послала весточку в наш мир? Неужели соплеменники бы отказали? Сделали бы ноги лучше прежних, бегал бы снова, как заяц, по лесам да полям…
— Как много «бы», — произнес старик после паузы. — Жаль, история не имеет сослагательного наклонения. Нет больше моей септимы, соколеныш. Вся в лапы к белобрысым попала, да и сгинула там. Поэтому не смогу я вам порталы открыть, даже если бы очень хотел, сам понимаешь, сил не хватит. Да и не в порталах дело, а в том, что на вас магия белобрысых действует хлеще, чем на людей, и потому вас вычислить легче легкого. Вам нужно думать, как трезвую голову сохранить и магию контролировать, чтобы не плескала направо-налево, а не о порталах. Это все, что я могу тебе сказать. А теперь сделай милость, катись с глаз долой. Тошно смотреть на тебя, говнюка.
— Но я… — поднял было руку парень.
— Индра, иди, — остановила его Илона. — Пять часов, пора на полдник стариков завозить. Алиса покажет, как.
— Но…
— Иди, я говорю. Девчата из отделения, которые сегодня за ними присматривают, вам помогут. Только бабу Галю не надо больше магией поднимать. Вдвоем с Мишкой пересадите. И не вздумай геройствовать! Всех нас выдашь.
Сокол растерянно моргнул раз-другой, но послушался — встал и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
А Илона осталась. Зачем — непонятно, ведь Геннадий сейчас злой и расстроенный, и наверняка выгонит и ее. Но тяжелую голову терзали дурные мысли, с которыми она больше не могла оставаться наедине.
— А ты чего расселась? — перевел на нее взгляд старик. — Особое приглашение на выход нужно?
— Простите, Геннадий, — Илона машинально съежилась на кровати, пытаясь занять меньше места. — Мне очень неловко вас беспокоить…
— Молчи уж, — махнул он рукой, а затем хмуро уставился женщине в лицо. Глаза его были как два черных буравчика. — Илона, вот нормальная же ты баба, не круглая дура, как половина здешних. На кой леший ты с пернатыми связалась? Накличешь беду на свою семью, ой, накличешь…
И тогда Илона не выдержала.
— Моя дочка встретила белобрысых несколько дней назад, и одна из них пыталась ее забрать, а второй не разрешил, сказал, что для их целей она еще маленькая, — тихо прошептала она. — Я с тех пор спать нормально не могу. Все думаю — зачем она им, для чего? И сколько детей они уже вот так забрали?