Новая Земля, База по приёму переселенцев и грузов «Восточная Европа и Северо-Центральная Азия»
Поезд внушал. Перед наглухо забранным в стальные листы и противокумулятивные решётки дизельным локомотивом прицеплен броневагон с двумя спарками АГС/пулемёт 12,7 на каждой стороне. И АГС и пулемёт буржуинские, не наши, так что название не скажу – не разбираюсь я в этом. Броневагон тоже забран в решётки, а перед ним ещё и открытая платформа идёт, заваленная мешками с песком. Ну, это понятно, на случай подрыва. Ещё один броневагон замыкает состав, на нём две башенки с …ээ..«Миниганами», кажется. И ещё одна пулемётно-гранатомётная спарка назад смотрит, но её отсюда не видно, как объяснил мне Сэм. Он вообще разговорчивый малый, даже чересчур немного, откровенно говоря. За те пятнадцать минут, что я дожидался на длинной, сваренной из металлической решётки платформе прибытия поезду, эта самая его разговорчивость мне успела малость поднадоесть. Интересно, он от природы такой общительный, или по работе?
Между двумя воплощениями милитаризма в голове и хвосте поезда, тянулись самые обычные вагоны, без всяких изысков – три пассажирских, два грузовых и полторы дюжины открытых платформ с техникой и штабелями ящиков. По словам всё того же Сэма, болтливого и черношкурого уроженца Миннеаполиса, раньше и пассажирские вагоны были бронированными, но нападений на поезд не было уже лет пятнадцать, так что их, по мере износа, заменили на нормальные. Время от времени встаёт вопрос и о снятии с линии броневагонов, но никто не хочет брать на себя ответственность за такое решение. А если вдруг какой нехороший человек таки захочет скосплеить Великое ограбление поезда? Сразу назначат виноватым. Ну, при всей моей нелюбви к перестраховщикам, в данном случае, предосторожность оправдана. Если уж где в этом мире и стоит «грабить корованы», так это здесь.
Дима с Олей, стоя в грузовой секции железнодорожной станции, внимательно наблюдают, как Сэм краном закидывает их «буханку» на платформу и там двое его коллег крепят машину. Очень быстро, кстати, от начала до конца процедуры и пяти минут не прошло. Чувствуется сноровка, приобретённая с опытом. Почему они по дороге не поехали? Отговорили их. Сезон дождей скоро заканчивается, всё это время лило немилосердно, так что поездка превращается в игру на рулетке: «утонешь/не утонешь». Всё, хватит стоять, скоро поезд отходит. Взмахом руки попрощавшись с Сэмом, захожу в средний из пассажирских вагонов.
Ничего так, чистенько и цивильно. Места для багажа возле тамбуров, по два ряда кресел с каждой стороны, у каждого окна столик, с обеих сторон от него кресла. Занавесочки на окнах. Так, в вагоне получается… раз-два-три… девять столиков с одной стороны, у каждого по четыре кресла, с другой стороны аналогично, получается 72 места в вагоне. Занято чуть больше половины, большинство свежеприбывшие переселенцы, по поведению и внешнему виду заметно. Но также есть несколько орденских в «песочке», а вон тот тип в гражданке явно здесь не новичок. Подсяду-ка я к нему, может, что интересное узнаю.
Фуф! Приятно в кресле очутиться. Что-то меня малость колбасит, и температура поднялась, кажется. Непонятно, это от прививок, или от того, что позапрошлой ночью замёрз, как собака.
Поезд, чуть дёрнувшись, тронулся с места. За окном поплыл местный пейзаж, в который я с неподдельным любопытством впился глазами. Мне же здесь жить предстоит, как-никак.
Вообще, больше всего похоже на западноафриканскую саванну в сезон дождей. Приходилось бывать. Буйство зелёной травы и кустарника, то тут то там поднимаются зонтики отдельно стоящих деревьев, кругом лужи и ручьи. Положительное отличие от саванны в Западной Африке – обилие живности. В какой-нибудь Нигерии-то всю давно выжрали под корень, включая львов и крокодилов, а здесь, вон, стадами бродит, причём разнообразная. О, нифига себе, чудище какое! Вот, кстати, и повод завязать разговор с попутчиком. Пожалуй, стоит сразу с английского начать, он же не на нашей базе садился.
– Ничего себе, здоровенный какой! Это что за зверюга?
Дочерна загорелый мужик лет сорока флегматично глянул в окно на нежащееся в гигантской луже нечто, больше всего напоминающее мохнатого трицератопса, и кивнул.
– Да, впечатляет, особенно, в первый раз когда видишь. Это рогач.
– Удивительно, и поезда не боится.