Когда первые три минуты истекли, Самбара вышел из-под арки, быстро пересек террасу и начал спускаться по лестнице из глиняных кирпичей к улицам внизу.
Форчун вернул машину обратно к началу этого трехминутного отрезка. Он знал, что будут делать в это время имперцы и Самбара. Неизвестными элементами оставались Луиза и Уэбли. Он полетел в сторону речного порта.
Он обнаружил, что Луиза ушла из бухты, когда лодки достигли середины реки. Когда он опустился, то увидел, как она выключила записывающее устройство, спрятанное в маленькой шкатулке. Луиза о чем-то задумалась, затем повернулась и пошла к дому. Когда первые три минуты истекли, Луиза прошла уже около четверти расстояния до своего дома.
Форчун еще раз вернулся к началу отрезка, чтобы посмотреть на действия Уэбли. Он быстро направился к опушке джунглей и провел эти три минуты в безуспешном поиске своего партнера.
Потом он мгновенно перенесся к храму, где Самбара спускался по ступенькам. Форчун надеялся, что последние три минуты до времени возвращения принесут ему больше информации, чем три предыдущие.
Скиммер оставался, где и был, неподвижный на безоблачном небе.
Самбара достиг улицы и направился к дому Луизы. К счастью, даже вечер был жарким и душным, и верховный жрец не мог идти быстрее, чем шел. И все же, хоть и таким темпом, он мог дойти до ее дома минуты за две. Форчун ничего не мог придумать, чтобы задержать Самбару. И он не мог показать себя и свою машину времени врагам. Это было очень опасно. Они хорошо знали, как выглядят темпоральные аппараты ТЕРРЫ. Неужели ему придется остаться невидимым, и он будет только без толку терять драгоценное время?
Ганнибал, конечно, мог взорвать этот скиммер в небе, как уже сделал с другим завтра утром. Но разрушение скиммера погубит всю миссию, так как самой существенной частью сохранения данной линии времени было вернуть тонны материальных ценностей, которые преступники сложили в свой основной транспорт, находившийся на космической орбите. Он не мог туда попасть без помощи хозяев корабля.
В этот момент Самбара споткнулся. Нет, оказалось, что Самбару нарочно придавил кусок обожженного тротуарного кирпича, который сам вдруг подпрыгнул и приземлился на левую ногу Самбары.
Жрец широко раскинул руки, чтобы сохранить равновесие, и постарался выдернуть придавленную ногу. Но кирпич держал его крепко.
Изумленный хараппец упал, шлепнулся так, что поднял маленькие облачка пыли по сторонам.
Настроение Форчуна заметно поднялось, когда он увидел это странное представление. Оно не решало ни одной из мучивших его проблем, но помогло рассеять тоску. Агент еще не догадывался о причине столь удивительного происшествия со жрецом.
Самбара поднялся на ноги и в недоумении уставился на обычный тротуар. Его пышные одежды испачкались, он содрал кожу на локтях и колене. Совершенно недостойно его сана.
Он решительно сделал еще два шага. Он бы сделал и третий, если бы тротуар снова не поймал его. Причем наблюдателям со скиммера и в голову бы (или в то, что ее заменяло) не пришло винить тротуар. Самбара тоже не мог этого сделать. Рациональный человек, отрицающий чудеса, просто не мог подумать о чем-то ирреальном. Теперь с обоих его колен была содрана кожа. Он тяжело поднялся и вытер грязь с лица.
С большей предосторожностью, чем прежде, Самбара сделал еще один шаг. И еще. И… совершил настоящий кульбит. Он уже весь извозился в пыли и вдобавок ко всему в кровь разбил себе нос. Его нелепые падения на ровном месте начали собирать толпу.
Догадавшись в чем дело, Форчун захохотал. Это было, решил он, одно из лучших представлений Уэбли. У симбионта было замечательное чувство юмора.
Самбара раздраженно поднялся на ноги и свирепо посмотрел на эти вдруг ожившие кирпичи. Он вытер свой кровоточащий нос рукавом. Решив, что ему просто не судьба пройти это место, он попятился назад от опасного участка, не сводя с него взгляда.
Вдруг участок пыли, площадью в десять квадратных футов, покрылся зябью и, поднявшись в воздух, двинулся на него.
Самбара был уверен, что ни один человек в мире не испытывал того, что довелось ему испытать в один злосчастный день. Но живая пыль — это было уже слишком. Самбара повернулся и побежал. Точнее, попытался.
Горожане, которые стали свидетелями этой сцены, лишь сочувственно качали головами. Они давно знали верховного жреца как здорового человека. Никогда еще он не бился в конвульсиях.
Форчуну необходимо было возвращаться. Сколько ни наблюдай, ни наслаждайся проделками своего изобретательного партнера с несчастным Самбарой, деятельная натура специального агента требовала активности. А у Луизы теперь был шанс вернуться к себе хотя бы за несколько минут до того, как это удастся верховному жрецу, если удастся вообще, учитывая курьезные обстоятельства, в которые он попал. Если Форчун окажется на машине времени рядом с ее домом, он сможет отправить ее в безопасное место в ту же минуту, как она появится. Но как же материализоваться, чтобы имперцы этого не заметили?
Он вспомнил планировку просторного дома Луизы — вокруг всего внутреннего двора шла целая галерея из широких балконов. Отлично! Под балконами темпоральный аппарат будет скрыт от наблюдателей сверху. Он совершил быстрый маневр над плоскими крышами, нашел нужный дом, снизился, все еще невидимый, залетел во двор и остановился под балконом. Машина стала видимой. Боковой люк открылся, Форчун вышел наружу. Он немедленно спрятал свою машину в темпоральной нише. Она исчезла.
Три глаза Попльва имели свою специализацию. Центральный обладал способностью вытягиваться и превращаться, благодаря системе природных линз, в своего рода телескоп. Поэтому именно пурпурный, чешуйчатый, трехглазый лингвист был первым, кто разглядел, что с Самбарой происходит что-то странное.
– Кто это устроил? И как? — воскликнул Попльв. — Смотрите — нашего парня атакуют!
Пилот, следивший через телескоп скиммера за верховным жрецом, отодвинулся, чтобы наиболее гуманоидный из пятерых членов экипажа, а именно, командир, мог видеть, что происходит. Он был самым подслеповатым из всех, но зато самым умным.
– Ясно, — сказал он. — Они не делают попыток убить Самбару, они просто хотят задержать его. Форчун, конечно, догадался, что мы надеемся, что жрец приведет нас в резиденцию ТЕРРЫ. Их тактика такая: они тянут время, чтобы успеть перенести резиденцию в другое место или хотя бы убрать оттуда что-то важное. Но Самбара показал нам направление, где искать. Попльв! Ты не видишь там кого-нибудь, кто бы сильно торопился?
– Вижу, — ответил лингвист, восхищенный умом своего шефа. — Какая-то женщина бежит в том же напрвлении по другой улице.
– По какой? — Командир чуть передвинул тру бу телескопа. — А, вижу! Похожа на хараппку. Но уж больно она беспокойна. Вполне возможно, что она связана с Форчуном. Попльв, следи за ней!
Форчун обратно набросил на плечо ремень колчана, и в этот момент раздался громкий стук в ворота внутреннего двора. Оставшаяся в доме служанка выбежала на балкон, чтобы посмотреть — кто пришел, и застыла на месте, пораженная, при виде иноземца, появившегося сегодня утром и вот снова оказавшегося в доме неизвестно как. Форчун помахал ей рукой и открыл ворота. Луиза упала ему на руки, тяжело дыша.
– Ты как раз вовремя, — сказал он.
– Записи, — выпалила она. — Самбара направляется сюда. Имперцы будут следить за ним и узнают, где мой дом. Я должна спасти свои записи.
– Самбара сейчас занят кое-чем другим, — сообщил Форчун. — Я думаю, он берет уроки танца.
Луиза прижалась щекой к его широкой груди.
– Ну вот и хорошо. Успеваем! — Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. — Спасибо тебе, Форчун, за то, что ты сделал завтра. Ронел сказала мне. Ты действительно остановил убийства беженцев?
– Конечно, — скромно сказал агент.
Она пристально посмотрела на него и увидела, что этот хваленый герой вовсе не бравирует. Это ей понравилось.
– Я помогу тебе собрать записи, — предложил Форчун. — Перенесем их в мой корабль.
Не мешкая, они поднялись по лестнице и вошли в ее комнату. За время пребывания в Мохенджо-Даро она и Ронел записали более пятидесяти дискет по самым разным аспектам этой цивилизации от сельского хозяйства до фольклора. Просматривая названия записей мозгового поля, Форчун был приятно поражен объемом работы, проделанной Луизой, и сказал ей об этом.