– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю разгадать тайну терракотового обломка. Сами мы не сможем, нужно искать профессионалов. Марину тоже не хотелось бы беспокоить, она ведь быстренько сообразит, что к чему…
– Это точно. Знаешь, давай к ее начальнику обратимся. Я его пару раз видела, приятный такой дядечка. Старенький уже, но зато память у него отличная, и про Китай он много знает.
– Ищи телефон, я сам с ним поговорю.
…Максим Петрович Мазуров звонку Натальи Истоминой обрадовался. Он в последнее время, после того, как Марина ушла на больничный и надолго там задержалась, скучал по ней, а звонить лишний раз не хотел, мало ли что – процедуры всякие, прием у доктора…
А тут такая удача – подруга звонит. Удовлетворив любопытство в отношении своей ассистентки, Мазуров сообразил, что Наталья, скорее всего, звонит не ради простого желания поболтать с ним:
– А вы, собственно, по какому вопросу мне звоните? Простите, увлекся расспросами и не поинтересовался, чем могу быть вам полезен?
– Максим Петрович, помощь нужна моему коллеге юристу Михаилу Порецкому. У его немецкого клиента какой-то непростой случай, связанный с пропажей китайской фрески. Он хотел бы с вами пообщаться, чтобы при беседе с клиентом не выглядеть полным идиотом, а проявить хоть какую-то осведомленность. Марину лишний раз беспокоить не хотелось бы, да и потом в вопросах китаеведения моя подруга не так подкована, как вы. Подъехать к вам можно будет?
– Конечно, подъезжайте. Я на кафедре часов с девяти, а занятия у меня начинаются не раньше часу дня. Завтра можете подъехать если удобно.
– Отлично, завтра и приедем. Спасибо, только Марине не говорите про нашу просьбу.
– Договорились.
Одного визита к Мазурову для Миши оказалось маловато. Он еще несколько раз наведывался к Максиму Петровичу и всякий раз, прослушав его очередной рассказ об истории фресковой живописи, все больше склонялся к мысли, что заниматься историческими исследованиями не менее интересно, чем заведовать юридическим отделом в крупной корпорации. Однако от Гюнтера по-прежнему не было вестей, и связь с ним была невозможна, и это означало одно – он в серьезной опасности, предотвратить которую мог только Миша Порецкий.
Теперь он знал о загадочном обломке все или почти все. Чтобы не мучить вопросами старика Мазурова, он самостоятельно просмотрел уйму материалов в Библиотеке Академии наук, в которой не был со студенческих времен. Прочитал отчеты о всех экспедициях, проводимых учеными петербургского университета в окрестностях Дуньхуана и Безеклыка, чтобы понять, что заставило Хельмута Штольца пойти на убийство антиквара Кацебовского.
Вспоминая детали некрасивой истории двухлетней давности, связанной со Штольцем, Миша долго ругал себя за то, что никому не сообщил о деяниях этого афериста. Надо было связаться с представителем Интерпола и просто передать всю информацию, которую он собрал на него, но начальнику Артуру Артуровичу так не хотелось, чтобы кто-то узнал, что их корпорация чуть было не стала жертвой международной финансовой пирамиды. Нашему Мавроди с его аферами далеко до размаха, с которым Хельмут Штольц проворачивал свои дела. Теперь Порецкий, что называется, локти кусал от обиды на самого себя и никак не мог придумать, чем можно помочь Гюнтеру.
Он по опыту знал, что первое впечатление от человека, с которым тебе впоследствии предстоит работать или общаться, никогда не бывает ошибочным. Во всяком случаи, у Миши было именно так.
Хельмут Штольц удивительно хорошо владел собой. Все, начиная от его приятной улыбки до великолепно повязанного галстука, вызывало симпатию и расположение к нему. Женщин он очаровывал сразу, на первой минуте общения. Мужчин располагал к себе уже на пятой. Миша и сам было ему поверил, пока не поймал его случайный взгляд, брошенный им через плечо Артура Артуровича на документы, лежащие на столе. Этого для Порецкого оказалось достаточно, чтобы собраться и повнимательнее к нему приглядеться. А потом он решил собрать досье на потенциального партнера, благо связи у него в Германии были неплохие. Имидж обаятельного немца после этого мгновенно поблек.
И вот, спустя два года, Штольц снова оказался на орбите интересов Порецкого. Только теперь за ним имелись грехи серьезнее финансовой пирамиды. Мазуров рассказал Мише о том, что в начале прошлого века тайнами китайских фресок основательно занимался некий профессор Немытевский, скоропостижно скончавшийся при невыясненных обстоятельствах на раскопках в какой-то дремучей китайской провинции. Об этом факте мало что было известно, пока Мазуров не наткнулся на его дневниковые записи, каким-то чудом уцелевшие и сохранившиеся в архивах. Миша выпросил у Максима Петровича допуск для работы в архивах и буквально подсел на эти записи. Наталье Истоминой на работе приходилось его прикрывать, придумывая фантастические истории, чтобы он мог скрупулезно изучить все, что имело отношение к обломку фрески антиквара Кацебовского.