Щипач сник и полез в карман за папиросами. Что характерно — полез не в свой карман. Колесник перехватил руку и сжал пальцы в своих ладонях:
— Вон пошел… — затем повернулся к Либину:
— Жень?
— Чего?
Колесник подал ему часы:
— Держи, дарю…
— А мне? — подал голос Щипа.
— А ты наказан за самодеятельность…
Либин принял часы с легким кивком, сразу одел на руку, принялся заводить.
— Кстати, а который сейчас час?.. Надо бы часы подвести.
Николай посмотрел на свои. Глядел на них долго, но времени так и не назвал. Зато проговорил:
— А ты знаешь, Жень, это идея… Часы-то подвести…
* * *Ланге, на самом деле, заболел. Не слег с воспалением легких, не стал отсиживаться в комендатуре, глотая чай с конфискованным вареньем.
Просто простыл, но на зло Бойко делал вид, что здоров, был весел без причины. И тайком подтягивал сопли.
Номер Фогеля-Гусинского обыскали. Но ничего существенного не нашли. Кой-какие вещи, одежда без бирок. Только в чемодане нашли бутылку русской водки.
Ланге не задумываясь, сорвал пробку:
— Будете?..
— А вдруг отравлено? — спросил Бойко, ни капли не веря в произнесенное.
— Да полно вам… Слишком мелок масштаб.
Стаканов не было, пили по глотку, прямо из горла.
На столе, словно покойник, накрытый саваном, дремал под платком разобранный пистолет. Ланге сдернул покров: детали были аккуратно разложенные.
— Смотрите-ка, он сыграл немца до последнего… Не стал его портить, разбрасывать, а разложил по порядку. Он был хладнокровен и спокоен. Такие люди почти никогда не ошибаются. С ним нечего было надеяться на удачу, надо быть просто лучше чем он. И где-то Георг был прав — надо было брать вашего приятеля сразу.
Отто стал собирать пистолет. Дело шло у него быстро.
— Когда-то сталкивались с таким? — спросил он.
— Нет.
— Хорошее оружие… Хотите, отдам его вам?..
Со щелчком стала на место обойма. Ланге даже протянул его Владимиру, но тот покачал головой:
— Одного пистолета вполне достаточно.
— А вы не стреляли по-македонски? С обоих рук?
— Стрельба по-македонски — занятие для налетчиков. Больше шума, чем прока. Да и сами посудите: тот пистолет, что вы мне дали, калибра семь и шестьдесят две. Этот, я смотрю, под девятимиллиметровый патрон.
— Ну хорошо, возьму себе… — согласился Ланге. — Вообще оружие как ничто иное характеризует нацию. Взять тот же "Лахти" — оружие надежное, солидное, где-то даже избыточное. Как, собственно говоря, и финны. Такой пистолет можно на неделю спрятать в снегу, переплыть с ним озеро, провести месяц в лесу. Его можно переехать танком — и он все равно будет стрелять. Но финны, известные старьевщики, натаскали в оружие элементы с "Байярда", "Браунинга", "Парабеллума"… Кстати, вы стреляли из Парабеллума? Парабеллум пистолет типично-немецкий. Стреляет хорошо, но довольно сложен в конструкции, чувствителен к загрязнению. Как он вам кажется рядом с вашим, советским оружием?..
— Продолжая вашу речь, замечу, что русскому человеку, вероятней, ближе "наган".
— Ваш "наган" каску не пробьет, разве что долго колотить по каске рукояткой. Да и к тому же, какой он ваш? Он наш, европейский "Nagant". Даже такую пустяковину вы не смогли сделать сами. Если бы не европейцы, вы бы до сих пор дрались бы ослиными челюстями.
— Вы знаете, думаю револьвер ближе славянину как раз из-за барабана. В барабан можно вложить патрон, крутануть его, подставить к виску.
— Ну, тогда понятно. Как по Дарвину: естественный отбор. У большинства револьверов шесть отверстий в барабане. У "нагана" — семь. Вероятность выжить больше. Вообще, эта ваша рулетка от нерешительности. То ли пристрелить себя, то ли нет, посмотреть чего дальше будет.
Не обращая внимания на слова Ланге, Владимир достал свой пистолет, повертел на ладони:
— А здесь, как ни крути, хоть один патрон, хоть вся обойма — пуля сразу у виска. Бойко медленно, задумчиво поднес оружие к голове. Ствол приятно холодил кожу.
— Знаете, всегда меня такие шутки раздражали, — отреагировал Ланге, — либо уберите пистолет от виска, либо стреляйтесь уже…
Владимир убрал пистолет от своей головы и тут же прицелился в лоб Отто.
— Бойко, не валяйте дурака, — хмель сразу вылетел из головы Ланге, — это ведь я дал вам пистолет… Вы это забыли?
— Нет, не забыл. Но неужели вы никогда не думали, что данное оружие я могу обратить против вас. Мы тогда говорили, говорили, говорили… Что вы там сказали.
Ланге облизал внезапно пересохшие губы — язык тоже стал тяжелым и шершавым.