Осколки от разорвавшихся снарядов сыпали дождем. Были они горячие и острые, как бритвы. Они пробивали крыши, поджигали кучи собранной листвы, даже убили одну собаку.
Солдаты в банке чувствовали себя неуютно. Под бомбардировки они попадали и раньше, но одно дело прятаться от нее в окопах, совсем иное бомбардировка в городе.
В здании банка открыли все двери, исключая двери на улицу. На площадках в такт взрывам ходила волнами вода, разлитая в бочки.
После очередного взрыва завыла сигнализация.
— Да выключите ее наконец!
Свет в коридорах на мгновение стал ярче и погас вовсе. Через полминуты в подвале удалось запустить резервный генератор. Загорелось аварийное освещение — света оно не давало, а лишь обозначало проходы.
Бойко слышал, как на аэродроме поднялся шум, заревела сирена, ударили прожектора. Наверняка зенитчики изготовились к стрельбе. Но нет, бобы падали в центре города.
Наконец, с аэродрома взлетело два ночных истребителя. Набирая высоту, они прошли низко над поселком.
Зенитки замолчали, чтоб не подбить своих. Бомбы продолжали падать. В вышине строчили пулеметы. Вместо осколков по черепице затарахтели гильзы. Звук был совсем иной, будто пошел жестяной дождь.
Задымился и кометой ушел в сторону пляжа самолет. Чей — разобрать с земли не представлялось возможным.
Кто-то звал вниз, в подвал.
Какая разница, где умирать, — подумал Ланге, — хорошее попадание — завалит и подвал. Вряд ли деньгохранилище проектировали на прямое попадание авиабомбы.
Но тут рванула бомба. Разорвалась совсем рядом — кажется на пустыре через улицу. Ударной волной выбило стекла — полоски бумаги, наклеенные крест-накрест, помогли мало. Что-то повисло на лентах, но осколки стекла, царапая полировку, застучали по столу, по полу…
А, впрочем…
— В подвал! — скомандовал Ланге.
Его приказ повторили много раз. Сапоги загрохотали по лестницам.
Открыли дверь в хранилище. Когда отперли засовы, лишний воздух с легким хлопком выдавил ее наружу.
В деньгохранилище было тесно. Очень скоро воздух стал жирным, жарким.
Металлическую коробку трясло, маленькая лампочка аварийного освещения света почти не давала, она дрожала в плафоне. А затем во время очередного взрыва она звякнула и потухла.
Избавившись от груза бомб, выработав часть горючего, бомбардировщики, став легче, набирали высоту. Бомбардировка уже заканчивалась. В самом деле, не вечно же ей продолжаться?
* * *— Aber wie, verdammt,wie?
Вопрос поняли все, но он остался без ответа. Ни солдаты Schutzstaffeln, ни их командир не могли дать ответ. Бойко вроде бы улыбался краешками губ.
Или показалось?.. — подумал Ланге. — А почему он молчит? Может быть, потому что вопрос обращается не к нему.
Тогда Ланге повторил его на русском
— Но как, черт возьми, как?.. Господин Бойко, вы ничего не хотите нам сказать.
Тот пожал плечами.
— А что тут говорить? Нас обокрали.
Утром, как всегда, почти вовремя он явился в комендатуру. Вместо Ланге застал записку в дверях. Развернул, прочел:
"Владимир, я в банке. Чрезвычайная ситуация. Подходите туда",
Подпись "Искренне Ваш Отто" была перечеркнула, под ней значилось: "Хауптштурмфюрер Отто Ланге".
Банк был закрыт, не пускали и в операционный зал, хотя у входа стояло несколько унтер-офицеров, отправленных получить денежное довольствие.
Владимир постучался, его впустили, но дверь за ним закрыли на все засовы, чем вызвали еще большее возмущение у стоящих на улице.
В операционном зале были построены солдаты охраны. Меж ними ходил Ланге. Был он чернее ночи.
Утром он спустился в деньгохранилище. Зашел все больше для порядка. Заметил, что на одном ящике сорваны пломбы. При чем в этом ящике хранилось самое ценное: богатство компактное. За содержимое этой, в общем-то, негабаритной коробки можно было купить небольшой замок, маленький остров в не слишком престижном океане, вместе с пальмами, песком и несколькими деревнями туземного населения. Проще говоря, там содержались драгоценные камни.
И совершенно ясно было — этот ящик не только вскрывали, но и довольно сильно очистили от содержимого.
Меж тем, Отто мог поклясться — вчера, за полчаса до бомбардировки, он спускался вниз. Пломбы были на месте.
Обыскали солдат. Нашли какую-то мелочь — колечки с камушками и без оных, броши. Лица солдат заливала краска, но ни одно из найденных изделий в описи ценностей не значилось. Эти украшения они раздобыли где-то в иных местах для своих подруг — нынешних и грядущих.